Перейти от сырьевой зависимости к производству продукции высокого передела евразийским государствам будет легче, объединив усилия. О проблемах и перспективах научно-технической интеграции говорили участники экспертного клуба «Мир Евразии», состоявшегося в Алматы
Имея три нефтеперерабатывающих завода, Казахстан все еще остается сырьевым придатком, констатировал главный научный сотрудник отдела проблем развития реального сектора экономики Института экономики КН МОН РК, доктор экономических наук Олег Егоров. «Мы экспортируем нефть, а могли бы получить из нее тысячи всевозможных видов продукции, – отметил он. – Например, полиэтилен на мировом рынке стоит примерно тысячу долларов за тонну, полипропилен – полторы. Продукция, которая из них получается, имеет сотни наименований и стоит уже 2,5 тысячи долларов и выше. Образно говоря, мы сидим на деньгах, но не можем их использовать».
Такие производства, учитывая богатую сырьевую базу, достаточно привлекательное вложение для инвесторов, пояснил Олег Егоров. В Китае и Германия, по его словам, построили аналогичные объекты за 2,5 года, вложили по 4 млрд долларов, и еще через 2,5 года инвестиции окупились. «В советское время казахстанская нефть из урало-эмбинского региона не перерабатывалась на наших заводах, вывозилась на специализированный завод в Россию, в город Ярославль. Из нее получали танковое, авиационное, медицинское, парфюмерное масла», – рассказал экономист.
Сырьевая зависимость, отсутствие или дефицит высокотехнологичных производств – проблема общая для всего постсоветского пространства, говорили участники дискуссии. «Постоянно звучат голоса о том, что ту или иную страну в ее нынешнем положении может спасти только новая индустриализация. Не знаю, на принципах какой промышленной революции, но факт в том, что в общественном дискурсе на постсоветском пространстве данная проблема присутствует», – заметил политический обозреватель интернет-газеты Zonakz.net Владислав Юрицын. По его мнению, прогресс заметен пока только в России, и способствовали этому санкции: «Потому что отлаженная схема, когда выкопал, срубил, добыл и продал, а деньги затем перевел за границу, перестала работать в штатном режиме. Пришлось делать что-то свое».
В том, что высокие технологии не внедряются в реальном секторе экономики, виновато отсутствие долгосрочной промышленной политики, уверен главный редактор делового журнала «Эксперт-Казахстан» Сергей Домнин. В пример он привел три наиболее развитые экономики евразийского пространства. Так, по его мнению, Беларусь на протяжении последних 25 лет демонстрирует протекционизм в большинстве отраслей обрабатывающей промышленности, но это специфическая стратегия, считает эксперт, поскольку страна критично зависит от России, открывшей свой рынок белорусским машиностроителям и агропромышленному комплексу. Сама Россия в 2012 году «вступила во Всемирную торговую организацию на весьма комфортных для импортеров условиях», и только после введения санкций и контрсанкций, ставших следствием кризиса на Украине, стала усиленно развивать внутреннее производство.
«Казахстан вернулся к протекционистским инструментам в 2010-м после создания Таможенного союза и начала активной фазы евразийской интеграции. Однако промышленная политика Казахстана никогда не была по-настоящему направлена на развитие высокотехнологичных отраслей. Разве что на создание обрабатывающих предприятий, превращающих сырье в продукты первого передела для экспорта, либо в продукты, остро необходимые местной горнодобывающей промышленности. Сборочные производства, которые сегодня являются ядром машиностроения – это здорово с точки зрения создания рабочих мест в репрессивных регионах, но от отверточной сборки автомобилей до создания НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки) в этой сфере так же далеко, как от таблицы умножения до интегралов», – отметил Сергей Домнин.
Общую проблему страны пытаются решить совместными усилиями. Как рассказал политолог Эдуард Полетаев, в ЕАЭС создано уже 12 приоритетных евразийских технологических платформ. «Это такие коммуникационные инструменты, которые должны помочь созданию перспективных коммерческих технологий, новых продуктов и услуг, привлечь ресурсы для проведения исследований и разработок на основе участия всех заинтересованных сторон – бизнеса, науки, государства, гражданского общества, а также усовершенствовать нормативно-правовую базу в области научно-технологического, инновационного развития», – пояснил он. Эти платформы включают в себя такие направления, как космос, медицина, информационно-коммуникационные технологии, фотоника, экология, сельское хозяйство, промышленные технологии, добыча природных ресурсов, технологии металлургии и новые материалы.
Сотрудничество в научно-технической сфере развиваются, страны в этом заинтересованы, добавил Эдуард Полетаев. Однако, как считают участники экспертного клуба, одних площадок мало – каждая страна ЕАЭС должна развивать цепочку «образование – наука – производство» на национальном уровне. «Как эти евразийские технологические платформы будут встроены в текущую экономическую модель, если местный бизнес в основном занимается торговлей и хочет заработать деньги быстро?», – задал резонный вопрос директор Центра китайских исследований China Center, политолог Адиль Каукенов.
«Мне, как человеку, изучающему Китай, жившему там, видно, что в этой стране огромный военно-промышленный комплекс, бизнес-корпорации требуют научные изыскания, им нужны новейшие разработки. Соответственно, и престиж ученого очень высок. Ему никто не говорит: знаешь, денег нет, потерпи, поработай на энтузиазме, – сказал Адиль Каукенов. – Страны Евразии ныне не стоят на острие текущего научно-технического процесса. Те вещи, которые они производили исторически, они и делают сейчас. В России, например, даже свой смартфон Yotaphone предпочли отдать на сборку в Китай. Автомобилестроение – одна из самых наукоемких отраслей. Есть проблемы с выпуском автомобилей в Казахстане: завершено производство нескольких марок автомобилей в Костанае. Зато начали сборку узбекских авто. Китайская госкомпания СМС решила купить 51 процент акций ведущего казахстанского автопроизводителя. Китай расширяет свое присутствие. Он может дотировать некоторые проекты в рамках своих интересов. Но о чем это говорит? Такие наукоемкие отрасли, как автомобилестроение, даже на уровне отвертки не идут дальше. Зачем ранее для местного производства были выбраны такие модели автомобилей, которые у потребителей не популярны?».
По мнению экспертов, научно-техническое взаимодействие может принести свои плоды, если страны смогут вновь создать производственную кооперацию – разделить обязанности и издержки сложных, наукоемких производств. А для этого нужны действительно продуманные решения. «Если некогда общая система развалилась, то восстановится она при условии, если будут новые совместные реальные проекты, тогда страновые научные сегменты начнут включаться в единое союзное научное пространство», – заключил Владислав Юрицын.
Источник: Nomad