Страны Евразийского экономического союза обладают огромным ресурсным потенциалом для перехода к «зеленой» экономике. Однако особенностью их экономической структуры является то, что значительную долю здесь составляют отрасли с большим воздействием на окружающую среду.
Природа границ не имеет
По оценкам Всемирного банка, в странах ЕАЭС до сих пор высока часть природного капитала в структуре национального богатства, тогда как цель «зеленой» экономики — повысить благосостояние людей, но при этом не навредить природе.
Эта тема особенно актуальна, учитывая, что XVII межрегиональный форум сотрудничества России и Казахстана, который пройдет в 2020 году в городе Кокшетау, будет посвящен сотрудничеству в области экологии и «зеленого» роста. Как сказал Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев: «Экологические проблемы, как известно, не имеют госграниц. И мы должны их решать сообща».
Этому была посвящена дискуссия экспертов фонда «Мир Евразии», состоявшаяся на днях в Алматы. Открывая ее, руководитель фонда Эдуард Полетаев напомнил о том, что еще в 2010 году Казахстан выдвинул инициативу «Зеленый мост», нацеленную на переход к «зеленой» экономике на большом географическом пространстве. Эту инициативу в 2011 году поддержала Генеральная Ассамблея ООН. А в 2013 году Казахстан подписал Концепцию о переходе к устойчивому росту до 2050 года.
В свою очередь в ЕАЭС в 2016 году сформировали «Евразийские технологические платформы», среди которых особое значение имеет платформа «Технологии экологического развития», в рамках которой определен перечень основных совместных экологических проектов. Евразийские государства таким образом поставили перед собой конкретные задачи развития «зеленой» экономики, что расширило тематику интеграционной повестки.
Тем не менее вредные выбросы в Казахстане не снижаются, хотя экологические штрафы растут. В 2018 году эти выбросы составили 2,5 миллиона тонн. Лидерами по загрязнению окружающей среды являются энергетический и горно-металлургический сектора, а также нефтедобыча.
Сегодня казахстанские чиновники рапортуют, что растет количество объектов возобновляемой энергетики. Однако отчитываются они не по мощностям, а по количеству введенных объектов. Тогда как в общем объеме энергопроизводства возобновляемые источники энергии пока составляют у нас лишь 1,7 процента. Похожая ситуация в России и Беларуси, где эта доля также низка.
Экология — это не для бедных?
Казахстан — страна, богатая ресурсами, так же как и Россия. Есть ли у этих государств экономическая целесообразность перехода к «зеленой» экономике? Например, одни говорят, что значительно сократится количество рабочих мест при переходе на «зеленые» рельсы, другие утверждают, что, наоборот, увеличится.
— Мы не можем развивать «зеленую» экономику изолированно в одной стране, — считает Акимжан Арупов, директор Института мировой экономики и международных отношений, — если, например, в Германии более высокие показатели внедрения возобновляемых источников энергии, то это связано именно с дефицитом природных ресурсов. У нас же их пока достаточно. Поэтому мы так активно не переходим к «зеленой» экономике, как другие государства. Наше благосостояние связано в первую очередь с добычей природных ресурсов.
При этом эксперт тоже считает, что внедрение «зеленых» технологий может значительно сократить количество рабочих мест в ресурсодобывающих странах и отраслях. Но, с другой стороны, по расчетам Международной организации труда, развитие «зеленой» экономики в будущем позволит создать 24 миллиона новых рабочих мест. То есть в странах, где добываются ресурсы, рабочие места сократятся, тогда как в странах с высокими технологиями они появятся. Одно другому не противоречит. Все зависит от типа экономики.
— Для Центральной Азии переход к «зеленой» экономике носит актуальный характер, — таково мнение политолога Замира Каражанова, — так как в регионе есть взрывоопасная водно-энергетическая проблема, связанная с режимом работы двух крупных рек: Амударьи и Сырдарьи. Для ее решения требуется сократить потребление воды и искать альтернативные источники генерации электричества. Отчасти такие задачи и решает «зеленая» экономика. Для этого ее доля в ВВП каждой из стран региона должна быть ощутимой.
Страны нашего региона, как напомнил Каражанов, уже продекларировали переход к «зеленой» экономике, приняли необходимые программы. Есть благоприятные условия для этого — огромные территории и много солнечных дней в году. Также проводят реформы в сельском хозяйстве, где переходят к водосберегающим технологиям, снижают посевы хлопка.
— Но проблема в том, что «зеленая» экономика — дорогое удовольствие, — сказал выступающий. — Например, переход к альтернативной энергетике часто упирается в финансирование. Если в странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) государство берет на себя часть расходов в коммунальном секторе, то в Казахстане бюджет не настолько большой, чтобы кроме социальных вопросов заниматься проблемой установки солнечных батарей на крышах домов.
Кроме того, в энергосекторе РК до сих пор идут дебаты относительно основного вида источника генерации энергии. Конечно, солнце, ветер и вода рассматриваются как будущее, но в настоящем для нас актуальным остается уголь. Его много, и он дешевый источник энергии.
Схожая точка зрения и у Адиля Каукенова, директора Центра китайских исследований China Center.
— Бедность и экологичность несовместимы. Когда говорят, что наше население стало задумываться об экологичности продуктов, то надо иметь в виду его тонкую прослойку в крупных городах. Это люди, у которых есть деньги, чтобы об этом задумываться. Поговорите с покупателями так называемой «оптовки» или рынка «Алтын Орда» об экологичности. Их приоритеты в том, чтобы продукты приобрести как можно дешевле.
В бедных странах даже такие символы, как река Нил в Египте или Ганг в Индии загрязнены пластиком, пакетами, стеклом. И у нас в предгорьях Заилийского Алатау некоторые овраги засыпаны пакетами. А ведь это заповедная зона.
У «зеленого» движения, по мнению Адиля Каукенова, в условиях бедности нет перспективы в обозримом будущем. Исключения, конечно, бывают в крупных промышленных городах. Например, горожане не позволили реализовать идею строительства в Павлодаре завода по утилизации вредных отходов, но такие примеры единичны.
Лидерами по загрязнению окружающей среды в Казахстане являются энергетический и горно-металлургический сектора, а также нефтедобыча.
А можно так — и чисто, и сытно?
Термин «зеленая» экономика возник тогда, по мнению Гульмиры Илеуовой, президента центра социально-политических исследований «Стратегия», когда люди поняли, что сталкиваются с ограниченностью ресурсов Земли.
— Все, что связано с безудержным потреблением, вызывает определенные протесты, появляется желание обосновать научно необходимые ограничения, — говорит она, — ресурсосбережение в своем широком смысле начало оказывать влияние на светлые умы планеты. То есть «зеленая» экономика — это когда лучше не потреблять, если можно не потреблять. А потреблять ради самого процесса — это устаревающий тип менталитета.
Однако экономики постсоветских стран не так давно вышли из состояния дефицита. Этот дефицит еще сидит внутри у людей. До сих пор они делают запасы. Это явление еще не преодолено. Но возникло безумное потребление, его демонстрация на публику, связанное с тем, что люди все еще «не наелись». Многие жители постсоветского пространства даже не понимают, о чем речь, когда им говорят о «зеленой» экономике. Экология для них более понятна, хотя она лишь часть «зеленой» экономики.
А вот что думает по этому поводу Леся Каратаева, главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК:
— Какой бы модной ни выглядела эта тема — тема «зеленой» экономики, единого, общепринятого понимания того, что же подразумевается под этим понятием, до сих пор не существует. Первое, что бросается в глаза — наличие двух самостоятельных подходов к пониманию целей «зеленой» экономики.
Первый подход, говорит главный научный сотрудник, характеризуется преобладанием экологических посылов. Второй — экономических. В первом случае предполагается создание такой модели экономики, которая бы минимизировала риски для окружающей среды от человеческой жизнедеятельности. Второй подход сохраняет восприятие окружающей среды в качестве природного капитала, однако делает акцент на необходимости повышения уровня рациональности использования природных ресурсов.
В первом случае в целях максимального снижения уровня негативного воздействия на окружающую среду допускается отказ от привычного уровня комфорта. Во втором случае стоит задача наращивания конкурентоспособности экономики и, соответственно, роста благосостояния и комфорта. Следует признать, что как бы мы ни заявляли о своей обеспокоенности экологическими проблемами, отказываться от привычного комфорта никто не хочет. Поэтому на уровне принятия решений доминирует второй подход.
— Действительно, мир переходит на возобновляемые источники энергии, их доля в производстве и потреблении растет. Но этот рост происходит в основном в развитых странах, для которых эти технологии являются относительно дешевыми, — высказался один из ведущих в стране экономических экспертов Сергей Домнин, — у нас же в основном к ВИЭ относят мини-ГЭС, солнечные и ветряные электростанции. Есть и биоэлектростанция.
Но 90 процентов электроэнергии в Казахстане по-прежнему производят из ископаемых (80 процентов — уголь, 9-10 процентов — газ), менее 10 процентов приходится на ГЭС. До 40 процентов электроэнергии в стране потребляют 15-20 крупных промышленных предприятий.
— Так вот, — ошарашил аудиторию эксперт, — если в ближайшие 10-20 лет мы увидим кардинальный рост ВИЭ в электробалансе, это будет означать, что экономика Казахстана кардинально изменилась, что в стране перестали существовать металлургия, нефтепереработка, машиностроение и другие промышленные отрасли.
Почему? Потому что крупным предприятиям нужна большая стабильная мощность — угольная, газовая или атомная. А ВИЭ в этой системе становятся лишь маневренной мощностью, которая позволяет закрывать суточные или сезонные перепады потребления.
А неожиданный итог дискуссии подвел Рустам Бурнашев, профессор Казахстанско-Немецкого университета:
— Мы серьезно упрощаем дискурс, когда говорим про экологическое сознание, «зеленую» экономику. Думаю, что помимо экономического фактора бедности и богатства появляется еще один — пропагандистско-идеологический. По большому счету сама концепция «зеленой» экономики не проработана, нет понятийного понимания, что мы обсуждаем. Используем термины: экология, устойчивое развитие, «зеленая» экономика… Но все это разные явления. Поэтому открываются широкие идеологические ворота, которые позволяют манипулировать общественным сознанием.
Борис Леонов
Источник: Редакция газеты «МК в Казахстане»