Вектор разумной интеграции становится одним из главных факторов мирового развития в контексте хаотизации международных отношений, нарастания глобальных рисков и угроз.
«Обсуждая Большую Евразию в первую очередь надо понять, как этот проект соотносится с интеграцией в рамках ЕАЭС, — заявил политолог Аскар Нурша. — Здесь нет знака равенства, потому что ЕАЭС базируется на идее экономической интеграции, это союз стран, готовых сотрудничать. Большая Евразия — это больше про политическое и геополитическое партнерство. Здесь нет строгого географического ареала. Оно может включать далекие от нас страны».
Его мнение прозучало на заседании экспертного клуба на тему «Большая Евразия: построение пространства совместного развития», организованного казахстанским общественным фондом «Мир Евразии» и российским центром геополитических исследований «Берлек – Единство». На мероприятии эксперты обсуждали перспективы проекта Большая Евразия (или Большое евразийское партнерство), чьей главной целью является сопряжение интеграционных процессов на евразийском материке путем создания партнерств разных форматов. Эту концепцию взяли на вооружение несколько лет назад власти Казахстана и России. «Настало время сплотиться вокруг идеи Большой Евразии, которая объединит в единый интеграционный проект XXI века ЕАЭС, Экономический пояс Шелкового пути и Европейский союз», — заявил Первый Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в 2015 году.
«Площадка для Большой Евразии или Большого евразийского партнерства уже определена – это ЕАЭС и ШОС, что вызвано необходимостью для дальнейшей поступательной интеграции и даже регионализации проекта, — утверждает политолог, директор Центра геополитических исследований «Берлек-Единство» Радик Мурзагалеев. — Его общий механизм работы обусловлен интеграционным сближением ЕАЭС, ШОС, АСЕАН и БРИКС. Очевидно, что это непростой процесс, предполагающий его высокий уровень организации, но в то же время обладающий необходимыми динамизмом и направленностью, стратегией опережающего развития евразийских государств».
Что такое конфигурация Большой Евразии? По мнению политолога, это не альтернатива западному мироустройству, а некий формирующийся центр самостоятельного движения по глобальной лыжне, который способен существовать и функционировать наряду со странами Запада, но на принципах полицентричности. Концепция Большого евразийского партнерства пронизана именно фактом полицентричностью мира и разнообразия путей развития, плюрализмом идеологий, культур, а также невмешательством во внутренние дела друг друга, уважением суверенитета государств. «Вектор разумной интеграции становится одним из главных факторов мирового развития в контексте хаотизации международных отношений, нарастания глобальных рисков и угроз», — подчеркнул он.
«Для Казахстана идея Большой Евразии — это региональное предложение для глобального меню, — заявил экономист Айдархан Кусаинов. — Идея понятная, появилась еще в 1960-х годах в связи с начавшими процессами разрядки международной напряженности, и определяемая, прежде всего как географическое континентальное пространство. Это была мечта французского президента Шарля де Голля о едином континенте «от Лиссабона до Владивостока». Но и по сей день она требует глубокой проработки. От какой-то осмысленной, овеществленной концепции до конфигурации соглашений, хотя бы экономических».
Артур Сулейманов, руководитель сектора изучения этнополитики и конфликтологии Центра геополитических исследований «Берлек-Единство», также отмечает, что проект Большая Евразия находится на стадии концептуализации. Его инициаторы как раз заняты вопросами поиска конкретных форм его реализации, по сути, они задумались над вопросом, как же можно сформировать такую международную конфигурацию? По его мнению, основным инициатором проекта является Россия.
«В 2015 году на заседании Астанинского клуба эксперты впервые представили концепцию Большая Евразия, где рассматривалось отношение к нему с позиций разных государств и их интересов, — сказал он. — На политическом уровне актуализировал Большое евразийское партнерство президент Российской Федерации Владимир Путин в 2016 году на Санкт-Петербургском экономическом форуме и инициировал обсуждение данного вопроса. Он предложил не только подумать о создании Большого евразийского партнерства с участием ЕАЭС, но и укрепить тесные отношения России, стран СНГ, Китая, Индии, Пакистана, Ирана».
За несколько лет при обсуждении Большой Евразии возникло очень много всяких идей. К примеру, как напомнил политолог Замир Каражанов, если отталкиваться от интересной исторической перспективы проекта, рисуется картина Великого Шелкового пути. Очень многие страны и народы в свое время были вовлечены в него. «То, что мы сейчас имеем – культура, язык – это результат работы Великого Шелкового пути, — уверен он. — Взаимный обмен шел в экономике, торговле и в социальной, культурной сфере. Трудно предположить, какой бы стала Евразия, если бы не это историческое явление. Поэтому идею Нового Шелкового пути, как исторически обоснованную, часто вспоминают, обсуждая Большую Евразию».
Но можно, как считает эксперт, поставить и такие вопросы: проект Большая Евразия естественный или искусственный? Он складывается исторически, как Великий Шелковый путь? Или его пытаются внедрить и использовать в геополитических целях?
«Во времена СССР существовала Организация Варшавского договора, которая охватывала пространство от Балтики до Тихого океана, — сделал краткий исторический эскурс политолог. — Можно вспомнить Совет экономической взаимопомощи, существовавший под девизом «прогресс через сотрудничество». Это была весьма обширная организация, включавшая в себя помимо СССР и стран Восточной Европы Кубу и Вьетнам, государства, включенные ныне в орбиту ЕАЭС, а также ряд наблюдателей из Азии, Африки и Латинской Америки. Или ОБСЕ, которая должна была от Атлантики до Тихого океана создать зону безопасности без вооруженных конфликтов. То есть, у проекта Большой Евразии имелись некоторые прототипы, правда, их возникновение все-таки было следствием холодной войны, биполярного мира. Что как раз и определило всю сложность их работы и ограниченность перспектив».
Развал биполярной системы подтолкнул к появлению проекта Большой Евразии. Железный занавес рухнул, границы открылись, появилось много новых независимых государств. Отношения между ними начали формироваться на основе двусторонних договоренностей. И, естественно, это затем привело к идее формирования проектов глобальных и континентальных.
«Часто, обсуждая процессы интеграции, мы вспоминаем о Европейском Союзе, — указал Замир Каражанов. – Ведь идея его появления была простая. В Европе возникли две мировые войны. Если она объединится, то исключается третья мировая. А какая лежит простая и убедительная идея в основе проекта Большая Евразия? Здесь тоже нужны очень веские основания, чтобы идея сформировалась и воплотилась. Речь идет о естественности ее появления. В принципе, идея должна быть продиктована интересами народов, которые проживают на евразийском пространстве».
Сегодня обсуждаются глобализационная модель 3:0, глобализационная модель 4:0. С одной стороны — это экспортная экономика, с другой стороны — экономика искусственного интеллекта. Профессор Казахстанско-Немецкого университета, сотрудник представительства Фонда им. Розы Люксембург в Центральной Азии Ирина Черных уверена, что именно на фоне всех этих процессов актуализацировалась идея Большой Евразии.
«Видно, судя по имеющейся информации, что в большей степени идею продвигает Россия, — предположила она. — Может, Китай ее поддерживает. Хотелось бы понять целеполагание, для чего это делается? Надо четко думать о прагматике того, для чего создается Большая Евразия, почему этот проект необходим и в чем его целеполагание. Уже сегодня имеющиеся различные интеграционные образования, партнерские союзы позволяют продвигать интересы инициаторов проекта Большая Евразия. В большей степени Россия и Китай могут быстро обрести бонусы от этого проекта».
В то же время по концепту Большой Евразии в настоящий момент у ряда экспертов вопросов возникает больше, чем ответов. Первый вопрос – какой географический масштаб предполагает Большая Евразия? Говорим ли мы только о сопряжении ЕАЭС и инициативы «Один пояс – Один путь»? Можем ли мы предполагать в настоящий момент реальную интеграцию интеграций, в которой примет участие Европейский Союз? Является ли конечной целью включение в состав Большой Евразии всего перечня евразийских государств по версии ООН — 48 стран Европы, 50 стран Азии и семь стран северной Африки (от Египта до Марокко). Или же Большая Евразия ограничится составом участников ШОС и ЕАЭС?
«Формат важен, поскольку, от состава участников зависит и целеполагание, — заявила главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК Леся Каратаева. — А четкого прагматично определенного целеполагания, за исключением идеи о том, что сотрудничество и партнерство всегда лучше конфронтации, пока не видно».
Второй вопрос – это используемая терминология. Каждый термин несет определенную смысловую нагрузку, которая, в свою очередь, может привлечь или оттолкнуть потенциальных участников или бенефициаров Большой Евразии. «Например, есть ли смысл говорить о наличии определенной концепции Большой Евразии? – задалась очередным вопросом эксперт. — Неверным будет утверждать, что такой концепции нет на национальном уровне. Безусловно, у России есть свое концептуальное видение, у Китая – свое. Собственное уникальное понимание Большой Евразии имеется и других заинтересованных стран. Проблема в том, совпадают ли эти концепты, наличествует ли единый и общеприемлемый концепт? Логичней говорить о Большой Евразии как о красивой идее или заявке на потенциал, на солидаризацию участников объединения и построение доверительных отношений на евразийском пространстве».
«Проект» и «интеграция» – еще два термина, сопровождающие идею Большой Евразии в информационном пространстве и требующие внимательного рассмотрения. Хрестоматийно интеграция – это объединение каких-то частей в нечто единое, в систему. Леся Каратаева утверждает, что наличие структурных связей между элементами системы накладывает на них определенные ограничения. Иными словами, подключаясь к Большой Евразии как к интеграционному проекту, страны должны будут брать на себя определенные обязательства. В условиях отсутствия четкого видения целесообразности и горизонтов Большой Евразии, принятие на себя каких-то ограничений видится преждевременным. В качестве альтернативного решения может выступить опыт Китая, обозначающего «Один пояс – Один путь» исключительно как инициативу и, ни в коем случае, не как проект.
Но как строить долгосрочные проекты, а Большая Евразия – проект именно такой, при наличии проблем международной безопасности, обострившиеся в условиях пандемии? Конечно, будет хорошо, если сформируется платформа для обмена мнениями и поиска общих решений по урегулированию международных кризисов и дальнейшего экономического развития. В этом есть большой потенциал, к тому же евразийское экспертное сообщество, как правило, всегда выражает готовность к сотрудничеству.
«Сегодня главный политический прогноз простой: что будет – непонятно, — резюмировал дискуссию политический обозреватель интернет-газеты Zonakz.net Владислав Юрицын. — Идея Большой Евразии, конечно, вдохновляет, но реальная оценка ее перспектив в значительной степени будет определяться не только интересами продвигантов, которые еще окончательно не оформились, но и пониманием своих перспектив со стороны рядовых участников глобальных проектов. Нашим странам хорошо бы воспользоваться возможностями, предоставляемыми реализацией проекта Большая Евразия, это понятно и объяснимо. Важно, чтобы эти возможности скорее обрели конкретные контуры».
Юлия МАЙСКАЯ
Источник: Литер