20 лет ожидания: состоится ли каспийский прорыв?

«Вопросом конвенции стали заниматься в 1996 году. Приблизительно в то же время начали изучать экзопланеты. Вот у NASA по экзопланетам результат уже есть, а по Каспию мы еще не определились», – образно охарактеризовал ситуацию главный редактор делового журнала «Эксперт-Казахстан» Сергей Домнин в ходе заседания экспертного клуба «Мир Евразии».

О каспийском прорыве – подписании договора о разграничении Каспия, действительно, говорят уже более 20 лет, отметил политолог Эдуард Полетаев. Надежды росли в преддверии каждого саммита глав прикаспийских государств – в таком формате лидеры встречались четыре раза. Но в этот раз оснований предполагать положительный исход переговоров больше, чем когда-либо прежде.

«2017 год фокусирует на себе серьезные ожидания насчет того, что конвенция будет подписана на саммите, который, как предполагается, пройдет в Астане, – рассказал Эдуард Полетаев. – Дата проведения встречи на высшем уровне пока не определена, поскольку прежде министры иностранных дел должны собраться в Ашхабаде и там подписать концепцию документа. По некоторым данным, озвученным в частности главой МИД Азербайджана, 80 процентов вопросов уже согласовано. Но что содержится в остальных 20 процентах и насколько они принципиальные, пока еще никто не знает».

Проблема определения правового статуса Каспийского моря актуализировалась после распада Советского союза. Вместо двух прикаспийских государств – СССР и Ирана, в 1991 году появилось пять сторон переговорного процесса, включая преемницу Союза Россию и три молодые независимые республики – Казахстан, Азербайджан и Туркменистан. До этого и по настоящее время статус Каспия регулировался договором 1921 года между Россией и Персией и договором о торговле и мореплавании 1940 года между СССР и Ираном.

Стало ясно, что без определения правового статуса Каспийского моря, в котором четко и ясно закреплялись бы не только сферы влияния, права каждого государства, но и их обязанности, обойтись практически невозможно. Однако воз и ныне там. Помимо очевидного желания соблюсти, прежде всего, интересы собственных стран, стороны продемонстрировали разный подход к решению многих общих задач. Ведь конвенция охватывает широкий спектр проблем регулирования государственной принадлежности акватории, суверенных прав на недропользование и энергетической безопасности.

«Активное освоение нефтегазовых ресурсов оказывает существенное влияние на позиции государств в вопросе разграничения дна. Так, например, до сих пор не решена проблема между Азербайджаном и Туркменистаном по трем спорным месторождениям, – добавил Полетаев. – Азербайджанцы считают их своими, потому что их осваивали бакинские нефтяники. Географически же месторождения ближе к Туркменистану, который также предъявляет свои права».

Как напомнил Полетаев, бассейн Каспия – старейший нефтедобывающий регион в мире. При этом он до сих пор полностью не изучен: данные по запасам нефти носят прогнозный характер. Кроме того, «Каспийский регион объединяет в себе несколько других регионов – и Ближний Восток, и Центральную Азию, и Закавказье, где тоже множество интересов разнопланового характера». Все эти факторы осложняют процесс принятия конвенции.

«2016 год был самым драматичным в плане ожиданий, – говорит старший научный сотрудник Евразийского научно-исследовательского институтаЛидия Пархомчик. – Еще никогда не было такого, чтобы после встречи министров иностранных дел саммит был в итоге перенесен. Нет гарантий того, что, встретившись в Ашхабаде, стороны договорятся о проведении саммита».

Но если он и состоится, главный документ страны могут и не подписать. Как отметила Лидия Пархомчик, высокую цель пятого саммита – подписание конвенции – анонсировал Казахстан. «Никогда с 2002 года, когда был проведен первый саммит глав прикаспийских государств, такая цель не ставилась, – подчеркнула она. – Если посмотреть на продуктивность каспийских встреч, то первые две значительно уступали по продуктивности последующим двум. На первой лидеры не подписали ничего, даже декларативный документ. На втором саммите была принята совместная декларация. И только с 2010 года можно говорить о каком-то положительном тренде, когда пятерка стран решила отойти от определения юридического статуса и приблизиться к формату, когда проблемы безопасности, транспорта и навигации, экологии и окружающей среды, выходят на первый план, потому что они неконфликтные».

Старший научный сотрудник Евразийского НИИ полагает, что не стоит зацикливаться на конвенции. «Данный вопрос можно отложить, и на повестку дня поставить подписание соглашений, которые сейчас находятся в разработке: об экономическом сотрудничестве в регионе и о транспорте на Каспийском море, – сказала Пархомчик. – Актуален и вопрос подписания протоколов по обеспечению безопасности. Если мы снизим градус накала и согласимся на подписание этих соглашений, то тогда стопроцентно можно гарантировать, что саммит глав прикаспийских государств будет проведен. А если еще будет подписан дополнительный протокол к Тегеранской конвенции о трансграничном взаимодействии, то это будет самый успешный саммит, который решит один из сложнейших геополитических вопросов».

Похожую точку зрения высказал и координатор проектов по внешней политике Института мировой экономики и политики при Фонде первого президента РК Аскар Нурша: «Мы живем в ожидании некоего прорыва по Каспию. Думаю, он будет, но по некоторым ограниченным вопросам». Эксперт заметил, что предыдущий прорыв в отношениях прикаспийских государств был отмечен в 2014 году на саммите в Астрахани, где стороны договорились по ряду вопросов о сотрудничестве в регионе. «Встреча происходила на фоне украинских событий, ухудшения отношений с Западом, на фоне разворота России в сторону Азии. Поэтому был фактически восстановлен российско-иранский альянс», – разъяснил он подоплеку минувших событий. Сейчас же, говоря о том, что 80% всех вопросов между прикаспийскими государствами решены, следует знать, что «оставшиеся 20 процентов – это те самые расхождения, которые развивают всю полемику вокруг Каспия уже два десятилетия».

То, что неподписанная конвенция тормозит развитие региона, – правда лишь отчасти, уверена Пархомчик: «Существуют препятствия лишь по некоторым месторождениям. Азербайджан и Туркменистан договорились еще 2008 году, что никто из сторон не претендует и не производит каких-то активных действий на спорной территории в плане геологоразведки, чтобы не создавать дополнительного напряжения и провокаций. Аналогичное соглашение было достигнуто между Ираном и Азербайджаном». Каждая страна имеет достаточный список месторождений, которые нужно разрабатывать и на которые нужно привлекать средства, добавила она.

Есть и задел для межгосударственного сотрудничества прикаспийских государств в нефтегазовой сфере. «С Каспием у нас связаны большие инвестиции, и при этом очень маленькая отдача», – отметил главный редактор делового журнала «Эксперт-Казахстан» Сергей Домнин. И речь не только о неоправдавших надежду месторождениях. Не удалось реализовать проекты по продлению Транскаспийского газопровода, и неизвестно, будут ли они реализованы. Кроме того, возникают «большие вопросы по стоимости мультимодальных перевозок через Каспий», добавил эксперт, назвав высокую цену барьером для развития данного направления.

«Одна из перспективных сфер сотрудничества – это тема радикального экстремизма и терроризма и объединение усилий по борьбе с этими явлениями, – в свою очередь обозначил сферу взаимодействия прикаспийских государств Аскар Нурша. – В перспективе значимость этой темы будет возрастать с учетом сложной ситуации на Северном Кавказе, в контексте проблемы Нагорного Карабаха и роли Ирана во внешней политике мировых держав». А по мнению корреспондента республиканской еженедельной газеты «Караван» Назгуль Абжекеновой, для реализации потенциала региона необходимо развивать зону свободной торговли на Каспии.

Участники дискуссии подчеркнули: прикаспийские страны уже сделали немало для расширения сотрудничества, но предстоит решить еще много задач, чтобы Каспий оставался морем дружбы и работал на процветание народов пяти государств. Возможно именно в Астане удастся подписать, если не конвенцию, то ряд важных договоренностей.