Предлагаем вниманию читателей статью, написанную специально для IPP, Эдуаром Полетаевым, казахстанским политологом, руководителем ОФ «Мир Евразии».

Есть такой термин в политическом новоязе – «лимитрофы». Так называли государства, вновь появившиеся после Октябрьской революции и Второй Мировой войны на карте Европы, а вслед за развалом Советского Союза – его бывшие республики. К ним относят и пять республик Центральной Азии — весьма гостеприимного региона нашей планеты. «Сто у тебя друзей — мало друзей у тебя, враг у тебя один — много врагов у тебя», — не случайно гласит старая таджикская пословица. Однако этот регион уже более 20 лет страдает от апокалипсических прогнозов.
Причины тому, на первый взгляд, просты – новые независимые государства относительно молоды; Европа и Америка — основные центры по формированию мирового общественного мнения, далеко; специалистов по региону мало. В страшилках относительно будущего Центральной Азии много своих и цитированных геополитических словесных упражнений. В «затерянном» регионе видятся разные смыслы, свидетельствующие о якобы неизбежности разного рода потрясений. Часто слышны рассуждения о том, как мировые центры силы борются за влияние в Центральной Азии, в результате чего перекрещиваются интересы США, Европейского Союз, Китая и России, а это ни к чему хорошему не приведет. Правда, ни один президент США так и не побывал с визитом в Центральной Азии, что свидетельствует о реальной значимости региона для этой страны. При этом Джордж Буш посетил в 2005 году Монголию, которая отметилась разве что своим скромным вкладом в военные операции в Афганистане и Ираке, возглавляемые США, а также наличием солдат-миротворцев в Африке.
Но стыдно быть невеликими, поэтому государства Центральной Азии стремятся выпятить себя. Ведь их выживание на мировом политэкономическом рынке зависит не только от правильно настроенной многовекторности отношений с сильными мира сего, но и от собственных громких претензий. У кого больше денег, тот проводит помпезные международные мероприятия, у кого меньше – величаво выказывает претензии на статус «ключа» или «ворот» Центральной Азии, а у кого их совсем мало – интригует и ждет возможности недорого предложить свои услуги. При этом все хотят зарубежных инвестиций, но мало в каких сферах удается создать привлекательный образ прибыльного бизнес-инкубатора, разве что транзитный потенциал какой-никакой имеется.
Угрозы и вызовы для стран Центральной Азии эксперты обычно разделяют на внутренние, региональные и внешние. Они, как правило, известны, и не меняются уже множество лет. Рассуждая же о вызовах и рисках нынешнего года, стоит заметить, что количество конфликтов, а также их интенсивность на пространстве Евразии растет. Идет война в Сирии. Кто только не обеспокоен проблемой Афганистана! Мол, каков кошмар будет, когда в 2014 году из него выведут американские войска. Рост амбиций и потребностей жителей относительно небедной Украины привел к тому, что недовольные люди оказались способны быстро организоваться и при соответствующей поддержке участвовать в массовых кровавых акциях протеста. Так что волна нестабильности приближается к Центральной Азии, которой уже множество лет предвещают возникновение самых разных конфликтов, от полноценных боевых действий, причиной которых могут стать пограничные споры, до войны из-за доступа к водным ресурсам, либо из-за конкуренции в области энергопоставок.
В общем дестабилизационном котле также варятся неизбежно стареющие авторитарные режимы, религиозные террористы и экстремисты, безработица и бедность, нелегальная миграция и наркотрафик, – ничего нового, все те же риски. Но они неумолимо напоминаются. И риски эти, хотя и отодвигаются порой во временном пространстве, но не решаются. О них говорят уже долгие годы, а раз говорят, то и думают. Причем думают о них также и те, кто имеет отношение к принятию политических решений, а мысли материальны. Температуры еще нет, но хронический насморк давно присутствует. Бросить в жар может довольно быстро.
* * *
В 2014 году и далее успех и авторитет пяти постсоветских стран Центральной Азии зависит не от демонстрации апломба и бросания камней в соседний огород, а от того, готовы ли лидеры государств предложить эффективные, конкурентоспособные варианты решения региональных проблем. Принципы доброжелательности и прагматизма подойдут как нельзя кстати. При этом существенное влияние на ситуацию будут оказывать события в Афганистане, наверняка незаурядные, таящие в себе как новые возможности, так и новые опасности. Они начнутся с президентских выборов в апреле (второй тур возможен в июне) и продолжатся ожидаемым выходом из страны войск Международных сил содействия безопасности, хотя временные рамки военного присутствия американцев все еще расплывчаты. Проблема также в том, что итоги миротворческой операции по-прежнему не определены. Даже попытка союзников договориться с талибами некоторое время назад уже о многом говорит, ведь вначале их никто не воспринимал как участников переговоров.
Все это приводит к тому, что некоторые политические силы пытаются возвратить свое реноме, переиграть ситуацию в свою пользу. И это будет негативно влиять на наш регион, особенно в части наркотрафика. Нужно готовиться к развязке афганской эпопеи, поэтому система военной безопасности остается одной из важнейших составляющих комплекса средств, обеспечивающих защиту интересов стран региона, следовательно, вопросы военного сотрудничества нынче особенно актуальны. Ведь и ранее к сближению друг с другом страны региона подталкивали конъюнктурные и прагматичные стремления решить конкретные проблемы (водохозяйственные, энергетические, транспортные и т.д.). Решить их удалось лишь отчасти – несовпадений в позициях по важным вопросам много. Тормозят процессы разноскоростное реформирование экономик, амбиции некоторых стран, стремление навязать свои взгляды другим.
При этом Центральная Азия находится во власти инерции политического мышления. Внутри- и внешнеполитические курсы стран полны стереотипов, политический класс не желает и не может сменить систему взглядов и оценок происходящих событий, изменить направленность и характер политических действий, отказаться от привычного механизма принятия политических решений. Как следствие, страны уязвимы перед технологиями манипуляции.
Кстати, в конце прошлого года на Всемирном экономическом форуме в Давосе информационные атаки упоминались, как один из наиболее вероятных рисков 2014 года для постсоветского пространства. И это мы уже наблюдаем, в частности, во время освещения вооруженного конфликта в Украине, а также событий в Казахстане, где после анонимных СМС-рассылок была вызвана паника у вкладчиков трех банков.
Так называемая афганская «проблема-2014» ставит острые задачи перед ОДКБ, куда входят три из пяти стран региона. По сути, речь идет о дальнейшей милитаризации с целью создания единых военных сил на случай «часа X». Кроме того, государства-члены ОДКБ взяли на себя обязательство оказать помощь в создании инфраструктуры охраны таджикско-афганской границы — это строительство застав и контрольно-пропускных пунктов, создание технических заграждений.
Сейчас с учетом меняющихся военно-политических реалий и появления новых угроз и вызовов безопасности ОДКБ уже развивается как многопрофильная и многофункциональная международная структура, и в этой связи на нее нагружают «зависающие» задачи помощи Афганистану, которые ОДКБ могла бы и не выполнять. Речь идет, например, о программах переподготовки афганской полиции, сохранения «северного транспортного маршрута» для поддержания и снабжения различных миссий и так далее.
Многофункциональность ОДКБ подразумевает и формирование региональных коалиций с другими международными структурами (ШОС или НАТО) в рамках зоны своей ответственности. Однако механизмы принятия совместных решений в рамках этих коалиций плохо просматриваются, тем более что некоторые решения не раз бывали торпедированы в рамках самой ОДКБ. Сами страны-участницы Организации, между которыми мало синхронности, обозначают свою позицию по перспективам вывода войск США из Афганистана весьма расплывчато и очевидно, что данное событие станет очередным испытанием для военно-политического блока.
Массовый вывод войск подразумевает наличие транзитных баз. Один Пакистан с этим не справится, и участники ОДКБ могут принять самостоятельные решения по перевалочным базам США. Или их примет Узбекистан, вышедший из этой Организации. С этой точки зрения вывод военных из Афганистана способен не ослабить, а усилить позиции США, то есть в регионе могут появиться новые военные базы под видом центров транзитных перевозок. А создание таких баз имеет взрывоопасные последствия, поскольку накалит противоречия между центрами силы и усилит риски, связанные с терроризмом.
С другой стороны, рассуждая о рисках, нельзя забывать и о новых возможностях. Сокращение военного контингента являет собой новый этап развития Афганистана, который может стать очередной точкой восстановления страны. Во всяком случае, в этой стране исчезает один из главных раздражителей в лице иностранных военных. Возрастающую угрозу терроризма и религиозного экстремизма эксперты часто выделяют в качестве отдельного вызова безопасности Центральной Азии, и 2014 год должен стать проверкой на прочность отношений между странами и способности совместной координации действий. Однако, явных признаков таких способностей нет, судя хотя бы по разыгравшемуся в начале года локальному пограничному кыргызско-таджикскому конфликту в анклаве Ворух.
Между тем, говоря о том, в каких регионах опасность активизации экстремистов наиболее высока, стоит отметить, что обычно указывают на афгано-таджикскую и афгано-туркменскую границы, как наименее укрепленные. Однако, террористы не пользуются выкладками политологов и совершают преступления там, где их не ожидают, как это случилось в конце прошлого года в российском Волгограде. Например, более десяти лет назад эксперты часто говорили о Южном Казахстане, как о регионе, наиболее подверженном таким угрозам. За это время там случился один серьезный теракт, совершенный одиночкой. В Западном же Казахстане террористическая активность была значимей, хотя этот регион ранее экспертами бывало, что и не рассматривался.
* * *
Поэтому логичней рассмотреть уязвимые места стран региона, ведь именно в них и кроются основы взрывоопасных будущих и вялотекущих сегодняшних проблем. Начнем с Афганистана, где основным источником валюты для страны служит торговля героином, прибыль от продажи которого составляет свыше половины доходов жителей. Афганистан — бедная страна, зависимая от иностранной помощи. Слабыми сторонами ее экономики являются также высокая доля нелегального экспорта, неразвитость экспортной инфраструктуры, безработица среди населения. Главным бичом государственного аппарата страны стала коррупция.
По ряду причин нынешний режим Афганистана является врагом для ряда религиозных экстремистских организаций, в особенности для движения «Талибан», которое, в результате ввода иностранных войск потеряло власть в стране. В этом сценарии весьма легко просматривается Афганистан ближайшего будущего. Никто не питает иллюзий, что после вывода войск НАТО афганское правительство удержит власть без западных штыков. Пока местные вооруженные формирования не способны к полноценному исполнению своих функций без непосредственной помощи зарубежных партнеров. Угроза превращения Афганистана в очаг дестабилизации всего региона рассматривается как более чем реальная вследствие активизации «Талибана», чьи действия продолжают вызывать одобрение у части населения страны (по разным данным, от 15 до 30 процентов). После вывода войск иностранные компании могут столкнуться с неспособностью Кабула обеспечить безопасность функционирования принадлежащих ему активов и коммуникаций. Следовательно, иностранным инвесторам необходимо обеспечить безопасность собственных инвестиций, поэтому возможен новый виток эскалации конфликта.
Этнический фактор всегда играл огромную роль в общественно-политической жизни Афганистана, и можно предположить, что после вывода войск межэтнические проблемы и конфликты получат новый виток развития, возможно, даже более интенсивный.
Основными проблемами соседствующих с Афганистаном государств после вывода войск международной коалиции станут борьба с незаконным оборотом наркотиков, международным терроризмом, незаконным пресечением государственных границ, вооруженными конфликтами на границе. Ожидаются также огромные потоки беженцев и увеличение количества незаконных мигрантов.
Негативные последствия выхода иностранных войск из Афганистана являются одной из серьезных проблем для Таджикистана. Помимо традиционных проблем политики и экономики, убытие за рубеж огромного числа мужчин на заработки оказывает существенное влияние на социальное самочувствие таджикского общества. Трудовая миграция уже привела к тому, что Таджикистан занимает первое место в мире по количеству брошенных мужьями жен. Существенное негативное влияние на экономику Таджикистана оказывают конфликтные отношения с соседним Узбекистаном, поскольку гидроэнергетический режим работы таджикских ГЭС представляет определенную проблему для соседней страны. Высока доля вероятности возникновения очередных приграничных конфликтов.
Возможно разжигание религиозной розни между мусульманами-суннитами и исмаилитами на базе провокаций, муссирования исторической памяти войны 1992-1997 гг., инспирированных внутри страны или из-за ее пределов. Слабость южных рубежей страны и транспортная труднодоступность в горных местностях может способствовать проникновению заинтересованных сил с целью организации вооруженного конфликта путем постепенного внедрения на территорию замаскированных экстремистов. Транспортная обособленность некоторых регионов способна вызывать желание у экстремистов перекрыть стратегические дороги или заблокировать проезд через тоннели.
В свою очередь охрана сложной в географическом отношении границы Туркменистана с Афганистаном представляет значительные трудности, некоторые участки границы практически неприкрыты. Относительная «прозрачность» границ облегчает возможность заинтересованным силам организацию вооруженного конфликта на границе или внутри страны. Через страну также проходит один из каналов наркотрафика из Афганистана в Россию и Европу.
По ряду причин, в том числе и социально-исторических, нынешняя светская власть Узбекистана является врагом для ряда религиозных экстремистских организаций, таких как «Исламское движение (Туркестана) Узбекистана», «Хизб ут-Тахрир» или «Акрамия». Ферганская долина является регионом, представляющим наибольшую потенциальную опасность в этом плане.
Теракты в Ташкенте и Андижанские события 1999-2005 годов свидетельствуют о серьезности намерений запрещенных организаций и нетрадиционных исламских сект. Из-за высокого контроля над деятельностью местных СМИ и блокировки зарубежных независимых интернет-сайтов, освещающих ситуацию в Узбекистане, большую роль играют слухи и другие нетрадиционные источники информации, что способствует появлению фальшивых новостей, информационной панике, формированию негативного имиджа власти.
Сложные отношения с некоторыми соседями (например, с Таджикистаном) приводят к появлению «шпионских сетей», их разоблачениям и арестам ряда лиц, обвиняемых в шпионаже. Высока доля вероятности организации перестрелок или провокаций в отношении пограничников и местных жителей, уничтожения пограничных сооружений.
Одной из важнейших проблем для Кыргызстана являются сотни километров не демаркированных границ с Узбекистаном и Таджикистаном, в результате чего, к сожалению, нередки вооруженные конфликты. Наибольшее внимание правительство уделяет границе с Таджикистаном, как направлению вторжения боевиков и Узбекистаном, в силу определенных проблем в отношениях. После того, как граница перестала быть формальной, это стало приводить к постоянным конфликтам. В трех анклавах на территории Кыргызстана (двух узбекских и одном таджикском) эти проблемы проявляются особенно выпукло.
Через Кыргызстан проходит один из маршрутов доставки наркотиков в Россию. Организованная преступность, связанная с нелегальными трафиками и продажей наркотиков, активно действует на юге страны. По мнениям представителей МВД, озвученным на расширенном совещании в сентябре 2013 г., чрезмерная гуманизация законодательства способствует активизации оргпреступности. О серьезности намерений запрещенных организаций и нетрадиционных сект говорит процесс сращивания преступного мира с религиозными организациями путем «вахаббизации» преступных элементов. Кроме того, члены преступных группировок пытаются легитимизировать себя через обретение властных постов.
Фактически граница между Кыргызстаном с Таджикистаном и Узбекистаном проницаема для наркокурьеров и контрабандистов под видом заблудившихся «охотников» или «пастухов», причем силовые структуры особо не противодействуют нелегальным перевозкам, поскольку ориентированы на борьбу с религиозными экстремистами; «крышевание» наркотрафика и контрабанды зачастую считается их условно-разрешенной привилегией. Такая «прозрачность» границ облегчает возможность заинтересованным силам организовать вооруженный конфликт путем постепенного внедрения на территорию замаскированных экстремистов. Возможна эскалация межэтнических конфликтов, инспирированных внутри страны или из-за ее пределов. Зарубежными СМИ кыргызстанские информационные поводы периодически преподносятся гипертрофированно, что не только служит целям внутренней политики этих стран, но и негативно сказывается на имидже Кыргызстана.
Что касается Казахстана, то он «проблему-2014» решает на расстоянии, демонстрируя благотворительные намерения. В частности, в казахстанских вузах обучаются афганские студенты, в Афганистан периодически поставляется гуманитарная помощь. Однако консолидации страхов здесь способствуют прогнозы о возможном потоке афганских беженцев, которые в качестве конечной точки могут выбрать экономически относительно благополучный Казахстан.
Кроме того, согласно информации, озвученной в 2013 году Комитетом национальной безопасности республики, ряд выходцев из Казахстана воюют на стороне различных террористических организаций в Афганистане и Сирии, а их возвращение на родину несет в себе серьезную угрозу. При этом в стране не сильно волнуются по поводу вывода войск из Афганистана, который не будет похож на вывод советских войск. Вероятен длительный поэтапный процесс, там могут остаться советники и часть вооруженных сил. Кроме того, у Казахстана нет общей границы с Афганистаном, следовательно, есть подушка безопасности — страны, непосредственно граничащие с ним.
* * *
Наличие всех вышеперечисленных проблем продолжит в 2014 году оказывать влияние на баланс системы региональной безопасности, поэтому важной задачей для центральноазиатских государств является согласованность позиций и выработка единого подхода. Не стоит забывать, что в своей новейшей истории Центральная Азия проводит собственную политику сближения еще со времен конца перестройки в СССР, когда партийные руководители союзных республик обрели самостоятельность и с целью координации и согласования своих действий стали встречаться друг с другом, не спрашивая на это разрешения Москвы.
Далее, после развала Советского Союза, в 1993 году Казахстан и Узбекистан подписали Соглашение о мерах по углублению экономической интеграции на 1994-2000 годы, они же через некоторое время вместе с Кыргызстаном подписали Договор о создании Единого экономического пространства. С 1996 года действует соглашение о свободной торговле между Казахстаном и Кыргызстаном, с 1997 года — между Кыргызстаном и Узбекистаном. В 1998 году к договору присоединился Таджикистан, и объединение четырех государств стало официально называться Центральноазиатским экономическим сообществом (ЦАЭС). Однако в дальнейшем региональные интеграционные проекты не проявили себя, в частности, была торпедирована идея Центральноазиатского союза. Несмотря на то, что множество факторов страны региона связывает гораздо больше, чем только советское прошлое, это не способствуют эффективному взаимодействию и принятию мер по сплочению региона. Ряд стран продолжают дискутировать по поводу водных, энергетических и пограничных вопросов. Дело усложняется тем, что некоторые лидеры государств не ладят друг с другом, а в Центральной Азии современная история пишется в основном отношениями между местными президентами.
Как известно, любое общество хочет обезопасить себя от негативных вызовов и рисков. При этом интеграция позволяет достичь большего успеха в решении этих проблем, чем это может сделать каждое государство в отдельности. Тезис о безопасности включен в любую интеграционную модель, что позволяет совместно противостоять той или иной угрозе.
К примеру, в конце прошлого года на саммите СНГ главы государств утвердили программы о сотрудничестве по борьбе с терроризмом и иными насильственными проявлениями экстремизма на 2014-2016 годы. В январе 2014 года стало известно, что ШОС и ОДКБ вырабатывают единый подход к борьбе с терроризмом в зонах совместной ответственности. Совместная борьба с угрозами должна помочь улучшить взаимопонимание, усилить ориентацию на то, чтобы интеграционные процессы приносили конкретную пользу народам центральноазиатских стран.

Данная публикация подготовлена при технической поддержке Посольства Великобритании в Кыргызстане. Материалы публикации не отражают официальную точку зрения Посольства.

Источник: IPP

от wefund