Сенат парламента Казахстана 1 октября принял закон «О ратификации Протокола о присоединении РК к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации от 15 апреля 1994 года». В декабре Казахстан станет полноправным членом ВТО, регулирующей 98% всей мировой торговли.
Заместитель главного редактора делового журнала «Эксперт-Казахстан» Сергей Домнин убежден, что не достаточно просто открывать рынки. Сейчас важно создать прозрачную систему поддержки бизнеса и понятные правила игры на внутреннем рынке. Об этом он заявил на заседании экспертного клуба «Мир Евразии» на тему «Глубокая интеграция. Как Казахстан, вступив в ВТО, укрепляет позиции ЕАЭС?», прошедшего в Алматы.
Необходимо понять, что если Евразийский экономический союз (а ранее – Таможенный союз) – это среднесрочное протекционистское видение, то ВТО – организация, которая призвана устранить асимметрию в международной торговле через снижение части импортных тарифов и установления общих правил для правительств, которые хотят поддерживать свой экспорт. Фактически ЕАЭС – это тренд на протекционизм (хотя бы среднесрочный), а ВТО – тренд на либерализацию во внешней торговле.
Хотя многие понимают ВТО как фритредерскую организацию, в ней есть страны, у которых средний импортный тариф находится на уровне 3-4%, а есть страны, как Индия, у которых он на уровне 48,6%. То есть это не совсем фритредерство, но есть общие правила и объективно, когда страна вступает в ВТО, ее заставляют снижать пошлины. Но не ВТО, как организация, а страны-члены, с каждой из которых необходимо провести переговоры.
Пока же существенный минус я вижу в том, что ситуация дезориентирует бизнес. Вот как ее иллюстрировал «Эксперту Казахстан» один предприниматель, работающий в казахстанском автобизнесе. «Первый сценарий — высокие импортные пошлины на протяжении 10 лет, поддержка автомобилестроения дешевыми кредитами, экспортное финансирование, — рассказал он. — Это стимулирует бизнес инвестировать в производство полного цикла, наращивать обороты, локализовать выпуск автокомпонентов. Второй сценарий — низкие пошлины, отсутствие поддержки производителям. Тогда бизнес инвестирует в автосалоны, сервисную инфраструктуру. Куда двигаться сейчас – непонятно».
При этом надо сказать в поддержку ВТО, что это структура, способствующая созданию качественных институтов и механизмов, она стимулирует улучшения в торговле. Создаются прозрачные общие правила игры и предлагаются структурные инструменты, чтобы правила соблюдались. Одна из таких структур – Dispute Settlement Body (DSB) – орган по решению торговых споров. Туда может обращаться любой участник и судиться с каждым. И способен надеяться, что суд будет объективным, несмотря на разные размеры экономики, экспорта. Самое интересное, что там могут судиться, например, Украина с Австралией, которых мало что объединяет и товарооборот скромный, а могут Мексика с США, которые являются членами одной региональной торговой ассоциации – НАФТА. Причем Мексика раз за разом по отдельным делам побеждает США. Другой вопрос, что это не приносит никакого устойчивого эффекта, а американцы придумывают все новые хитрости, чтобы защитить своего производителя — здесь я имею в виду многолетнюю тяжбу о мексиканском экспорте тунца. Но само по себе наличие такого органа: как DSB – это прекрасно. Данная площадка, в отличие от суда ЕАЭС, пока более действенная, авторитетная и просто работающая.
Еще одно улучшение после вступления Казахстана в ВТО связано с тем, что в экономике появится запрос на хороших специалистов по внешнеэкономической деятельности (ВЭД), которых в стране не так уж много. На таких, которые могут работать в том же самом DSB. Кроме того, сами участники ВЭД начнут более ответственно подходить к организации своего экспорта, таможенные органы будут вынуждены эффективнее администрировать, а экономический блок правительства подбирать актуальный инструментарий, чтобы поддерживать своего производителя.
Каким образом фактор вступления Казахстана в ВТО может повысить возможности ЕАЭС? Пару лет назад в ВТО еще не понимали, что такое ЕАЭС, а сейчас уже генеральный секретарь организации упоминает организацию. По-видимому, ее признали как RTA (Regional Trade Agreement). Возможности ЕАЭС как организации повысятся, когда внутри союза будет достигнут какой-то консенсус по важным политикам: макроэкономической, торговой, индустриальной, аграрной, фискальной.
Показательна история вступления России в ВТО. Как и Казахстан, она вступала очень долго. В какой-то момент времени оказалось, что Россия выполняет обязательства по присоединению к организации, как будто бы она уже член ВТО. Но не получает всех профитов от этого. Она, например, не может обратиться в суд (а сейчас Россия выступает стороной нескольких споров). Затем Владимир Путин поручил главному переговорщику от России, Максиму Медведкову, форсировать процесс. И в ВТО вступили в 2012-м. Одновременно шел евразийский тренд. Казахстан оказался перед фактом – мы можем вступить быстрее, форсировав переговорный процесс, а можем затянуть свое присоединение, хотя Россия будет работать с остальным миром по новым тарифам.
Как повлияет членство в ВТО на цены в Казахстане и в Евразийском союзе? Мы можем по России судить, что значительным образом не повлияет, за исключением отдельных видов продукции. Надо понимать, что казахстанский средний таможенный импортный тариф снизился с 10,4% до 6,5%. То есть логично ждать, что импортные цены снизятся, но учитывая, какая структура издержек у отечественных импортеров, как двигается обменный курс, вряд ли это скоро почувствует рядовой потребитель. За исключением, возможно, авторынка.
Опасения, что импорт сразу удушит местное производство, на мой взгляд, излишни. У России местный производитель конкурентоспособность резко не потерял, даже по тем позициям, за которые боялись больше всего (свинина, мясо птицы), как-то приспособились и работают. Плюс в стране режим антисанкций и активизировалось импортозамещение. Но эмбарго, которое мотивировано не торговыми предпосылками, а политическими — оно вне зоны ответственности ВТО. При этом, в организации есть механизм, которым может воспользоваться любая страна, производству которой действительно угрожает импорт (доля резко растет, доходы производителей резко просели) — это временные специальные заградительные тарифы и квоты.
Существенную ли угрозу реэкспорта товаров через Казахстан представляют различия в ставках таможенных пошлин? Потенциал такой есть, но риск слабо реализуется. Куда реэкспорт может идти? В Россию. Но там настолько жестко работает таможня, административный аппарат, что даже то, что имеет право входить на их территорию и двигаться транзитом, порой пускают с трудом.
Как безболезненно адаптировать таможенные пошлины в условиях отсутствия таможенной границы? Безболезненно невозможно – всегда чьи-то права будут нарушаться. А в целом я думаю, что направление интеграции более или менее верное. Было бы оно еще и более последовательным — позитивный эффект не заставил бы себя ждать.
Президент Нурсултан Назарбаев раз за разом дает понять: страна открывается для рынка ЕАЭС — дает бизнесу закаляться в конкурентных условиях, открывается теперь и для членов ВТО – это очередной уровень закалки. Но бизнес не всегда выглядел закаленным в 2009 году, на пороге Таможенного союза, не выглядит и сейчас, на пороге ВТО. Не достаточно просто открывать рынки, важно создать прозрачную систему поддержки бизнеса и понятные правила игры на внутреннем рынке, иначе предприниматель будет дезориентирован.
Сергей Домнин, журналист
Источник: Атамекен медиа групп