ЕАЭС – что будет после пандемии? – II

Есть ли свобода, о которой говорили?

Редакция сайта Inbusiness.kz продолжает тему Евразийской интеграции в условиях пандемии, с какими вызовами из-за коронакризиса пришлось столкнуться Евразийскому экономическому союзу, который предполагал наличие четырех свобод: свободы движения товаров, капитала, услуг и рабочей силы. Предлагаем подборку мнений экспертов.

«Если говорить о влиянии пандемии на мир труда, то буду говорить в основном о Казахстане и сравнивать ситуацию в стране с другими партнерами по ЕАЭС. У нас удар сильнее всего пришелся по сфере услуг. Из-за введенных ограничений мы получили большое количество людей, оставшихся без дохода, примерно половину всей рабочей силы страны. Этих людей нельзя назвать безработными, но фактически они остались без полноценной занятости и доходов от работы по найму и предпринимательской деятельности на длительный период. Безработица – это когда люди ищут работу и не могут ее найти. В данном случае люди формально числились в своих организациях, были отправлены в отпуска или переведены на сокращенный график. Два месяца в режиме ЧП – это долго по меркам экономики. В апреле торговля упала на 45%. Сейчас в годовом выражении спад торговли составляет примерно 11%. Двузначное падение показателей и в транспортном секторе. Но скоро придет настоящая безработица, и она будет расти. Начинается серьезное замедление в реальном секторе. Промышленность начинала 2020 год с 6%-го роста и замедлилась до 3%. Некоторые сектора, важные для экономики Казахстана, в ближайшие месяцы уйдут в минус. Нефтедобыча уже ушла и сократилась за год примерно на 6%. За замедлением темпов роста необязательно последует сокращение людей, вероятно, приостановят инвестиционные проекты, снизятся заказы для сервисных и строительных компаний. Они будут в этот период либо работать на низких оборотах, либо совсем останутся без заказов. Компании могут отправить людей в отпуска либо пойти на такие непопулярные меры, как сокращение штата. А это также достаточно дорого в масштабах Казахстана и в соответствии с трудовым законодательством страны. В итоге безработица по итогам года будет превышать 6%, в последние годы она составляла примерно 4,5%, или около 440 тысяч человек. Ожидается примерно 600 тысяч вполне официальных безработных. Моменты с дорожной картой занятости временно оттянут часть неквалифицированной рабочей силы на ремонт дорог и школ, но это до конца III квартала. Что эти люди будут делать поздней осенью, если их рабочие места не восстановятся, а новых не появится – хороший вопрос и большая проблема. Еще один неприятный момент – в стране идет рост инфляции. Год начинался с темпов роста чуть больше 5%, в июне годовая инфляция пробила 7%. При этом во многих странах инфляция замедляется на фоне пандемии коронавируса. Рост цен на продовольственные товары в Казахстане превысил уже 11% и, скорее всего, на этом не остановится. Еще один всплеск – сезонного характера – ожидается в III квартале. Перспективы в связи с этим не очень хорошие. Похожая ситуация в сопредельных странах, как в Кыргызстане, так и в России, есть рост безработицы, но имелся не такой сильный удар по сфере услуг, потому что не было режимов локдауна. В Беларуси, наоборот, идет рост объемов торговли. Понятно, какую цену платят белорусы за этот рост. Что касается вопросов миграции. На постоянной основе в России трудилось несколько десятков тысяч казахстанцев, на временной – несколько сот тысяч. Хотя это значительное количество, в масштабах экономики Казахстана их доход пока меньше 1% ВВП. Другая ситуация в таких странах ЕАЭС, как Кыргызстан и Армения. В 2019 году в Армении денежные переводы занимали примерно 11% от ВВП, в Кыргызстане – 29% от ВВП. Сокращение деловой активности в Казахстане и России сильно ударит по этим доходам. Еще одно негативное следствие снижения деловой активности для экспортеров труда – не найдя работу в России или Казахстане, люди будут возвращаться домой, и это такая подспудная, неявная, но угроза социальной стабильности в этих странах в течение ближайших 6-12 месяцев».

«По поводу ожидаемой безработицы в стране согласен, что 4,5-5% – это нормальный показатель. О чем у нас всегда говорили в правительстве. При этом ссылаясь на показатели безработицы в развитых странах. Однако некорректно сравнивать экономику Казахстана с экономикой рыночно развитых государств, так как в последних странах большая доля МСБ, развит сектор услуг и т. д. Иными словами, человек, если пожелает, найдет себе работу. У нас даже на уровне руководства страны признают, что не хватает «социальных лифтов» для населения. Коронавирус приведет не только к росту безработицы, о чем говорили сегодня, но сохранит большую долю государства в экономике Казахстана. Получается замкнутый круг, из которого пытаемся вырваться, но все равно туда попадаем».

«Определенная часть людей, которая имеет негативный опыт столкновения с отечественными госорганами и медициной, думают, что надеяться не на что и надо уезжать. Мы увидим всплеск миграционных настроений уже в следующем году, если откроют границы. В настоящее время начинается честная статистика по заболеваемости и смертности. И в ней цифры довольно пугающие. Пандемия COVID-19 показала многим постсоветским странам, где жить лучше и безопаснее. В этом соревновании они проиграли».

«Уже сейчас высказываются достаточно пессимистичные мнения о том, что миграционные процессы в Казахстане выстрелят, когда снимутся барьеры на границах, спадет режим блокирования. Люди поедут туда, где с коронавирусом удалось справиться лучше, где система эта работает. Поскольку ближайший сосед – это Россия, будет много желающих. К тому же последние новшества президента России Владимира Путина по облегчению получения гражданства касаются в том числе и выходцев из соседних стран. Соответствующий закон вступил в силу 24 июля нынешнего года. Текущая ситуация изменила общество, вызвала негативные отклики по поводу смерти знакомых и близких людей, уровня медицины, нехватки лекарств и кислорода. Немало семей, которые пострадали от всего этого. После пандемии система должна перезагрузиться. Проблема в том, что ряд чиновников перестали быть государственниками, думая прежде о наполнении своего кармана. Что же касается людей, которые сами зарабатывают себе на хлеб, скажу, что рынок просел во многих сегментах, в том числе сильно упал в части IT и высоких технологий. Большое количество компаний закрылись, начиная уже с марта 2020 года. Выживут только те, кто имеет какие-то договоры с государством, возможность выиграть тендеры. Остальные будут чахнуть и умирать. Бизнесмены начнут спускаться вниз по социальной лестнице. Хозяева компаний станут уходить в наем».

«Все интеграционные образования сейчас проходят проверку на прочность. Посмотрите, что происходит в Европе. На одном из недавних научных советов ВЦИОМ политолог из Германии Александр Рар говорил, что ЕС закончил свое существование, что его деятельность отсутствует как таковая, что каждая страна выживает самостоятельно, а его надо перезагружать. Что уж тут говорить про ЕЭАС, который относительно недавно был создан и проходит ту же проверку на прочность? Некоторое торможение интеграционного процесса в настоящих условиях – это естественно, наши отношения проходят проверку на прочность. Мы пытаемся найти новые способы взаимодействия. С этой точки зрения усилились экспертные контакты. Благодаря онлайн-платформам мы много общаемся, обсуждаем актуальные вопросы. На одной из недавних конференций были приведены интересные данные по поводу ожидаемого экономического роста стран СНГ в 2020 году, которые предоставили узбекские эксперты. Только у Узбекистана относительно высокие показатели роста ВВП к концу года – 1-1,2%. У Казахстана, как и у Кыргызстана, рост будет меньше, порядка 0-0,5%, и даже уйдет в минус».

«Пандемия коронавируса отрезвила некоторые интеграционные ожидания. Была некая эйфория по поводу совместных перспектив будущего, однако оказалось, что наши страны сильно отличаются по подходам, по информационной политике, медицинскому обеспечению. Особенности каждой страны на практике замедляют и усложняют интеграцию. Появилось понимание, что это процесс серьезный, что дьявол кроется в деталях экономического эгоизма. Впрочем, я считаю, что все происходящее полезно для процесса, потому что переводит его в более серьезное, правильное экономическое русло, снижает фактор ура-патриотизма в ЕАЭС. Борьба с коронавирусом нам дала практические уроки. С одной стороны, интеграция замедлится. Но, с другой стороны, это правильное замедление. Прежде чем дальше работать над объединением, нам нужно тщательно продумать процессы внутренней работы. Тщательнее рассмотреть вопросы стратегии развития, отделить политические от прикладных экономических аспектов. Не считаю, что будут какие-то серьезные изменения в миграционных процессах. Вся эта история когда-нибудь закончится, так или иначе. Рынок труда для мигрантов и для местного населения очень сегментирован. Мигранты занимают те места, где местные не работают. Поэтому конкуренции не будет. Зато появились серьезные задачи, связанные с сертификацией медицинских препаратов, продовольственной безопасностью. Их можно решать в рамках ЕАЭС».

«Эпидемия коронавируса сама по себе проблема и вызов, это кризисное время. Первое, что должны были сделать интеграционные структуры (не говорю, что они не делают), – свести к минимуму проблемы, негативные явления, которые возникли из-за карантина и закрытия границ. В этом ряду и очереди мигрантов на границах, и образовательные процессы. Задача структур – работать над проблемами и озвучивать результаты. Но, если не зайти специально на сайт ЕЭК, складывается ощущение, что ничего не делается. Все страны стали вариться в своем соку, принимать собственные правительственные решения, которые не всегда координируются с партнерами по ЕАЭС. Это вызывает недоумение и тревогу у сторонников интеграции. Что бы ни говорили про то, что ЕС в кризисе, ведущие страны объединения, вернее, их лидеры Эммануэль Макрон и Ангела Меркель вышли и сказали, что союз будет жить, озвучили механизмы, привели конкретные суммы средств, которые будут на это использованы. Но на уровне глав государств и правительств наших стран, входящих в ЕАЭС, ничего такого внятного и четкого не было заявлено».

«Когда мы говорим о миграции в нашем пространстве, нужно четко ее фрагментировать. Мы имеем много разных миграционных потоков, и влияние на них оказывается неоднозначное. Одно дело – миграционные потоки внутри ЕАЭС, скажем, когда казахстанские граждане едут в Россию, или россияне в Казахстан. Другое дело – миграция вне рамок ЕАЭС, например, граждане Узбекистана отправляются в Россию или в Казахстан. Есть мигранты «старые», которые уже давно живут где-то не в стране своего гражданства, и мигранты новые. Для «старых» мигрантов мало что поменялось. Допустим, гражданин Казахстана, который живет в России, испытывает те же проблемы, что и россиянин. Да, сейчас пересечь границу в качестве «нового» трудового мигранта затруднительно. Но эти затруднения существуют сейчас во всем мире. Но в рамках ЕАЭС они достаточно эффективно решаются. Например, для обучающихся смягчили пограничный режим, набор студентов в настоящее время проводится. В противоположность этому узбекские и таджикские мигранты, чьи страны не входят в ЕАЭС, испытывают проблемы. Имеющиеся у них трудовые соглашения краткосрочны. Многие люди даже при наличии работы срывались с мест и пытались вернуться в свою страну. Мы знаем о проблеме узбекских трудовых мигрантов, которые застряли на границе Казахстана и России. Неожиданно ЕАЭС стал эффективной структурой для трудовых мигрантов, чем условный «не ЕАЭС». То есть мигранты из стран ЕАЭС оказались в более выгодной ситуации, чем их коллеги, которые работают на пространстве ЕАЭС, но по гражданству не относятся к странам союза. Для Узбекистана эта ситуация может стать причиной для более глубокой оценки преимуществ вхождения в ЕАЭС именно с точки зрения наличия значительного количества людей, которые сейчас находятся за пределами страны».

«Последствия такого потрясения, как пандемия, мы в полной мере ощутим позднее, может, в отдаленной перспективе. Целые отрасли экономики в Казахстане и других странах ЕАЭС будут существенно деформированы, как в плане трудовой занятости, так и в плане финансовой достаточности. Пока еще рано говорить о том, какие последствия нас ждут и какие коррективы следует вносить в экономическую политику и в реформы нашего административного аппарата, думается, главные итоги мы сможем подвести не раньше будущего года. Но последствия будут тяжелыми, это уже очевидно. Если этот, по сути, кризис сопоставить и с ситуацией на сырьевом рынке, то государства, живущие от экспорта природных ресурсов, ждут куда более серьезные испытания, чем индустриально развитые страны. Так что, повторяю, ЕАЭС проявил себя нисколько не хуже ЕС. Мы наблюдали, как в первые месяцы эпидемиологического взрыва плохо действовали европейские интеграционные механизмы. Причем не во второстепенных странах, а у тех, кто в авангарде, в Германии, Италии, Франции. Там кипели страсти, все это было неожиданно. У нас же прежде всего начали азартно критиковать ЕАЭС, да, порой справедливо. Но то, что произошло в Европе, было шоком даже для тех, кто всегда кивает в ее сторону в качестве примера. А ЕАЭС проявил себя настолько, насколько он оказался зрел. Во всяком случае, казахстанские работники в России и российские в Казахстане чувствовали себя намного лучше, чем трудовые мигранты из стран, не входящих в союз».

«В настоящее нестабильное время сложно делать какие-либо прогнозы. Не совсем очевидно, как будут дальше вести себя новые веяния. Многие так называемые ковид-дисседенты не верили в существование нового вируса либо полагали, что проблема на самом деле небольшая, но раздутая СМИ и политиками. Сейчас, во всяком случае, в Казахстане, мы видим, что ситуация с вирусом неблагополучна. Соответственно, на миграцию будет влиять то, как поведет себя коронавирус. От этого зависит, когда мы сможем вернуться к нормальной жизни. Позитивной новостью стало то, что в России разработана вакцина. Пандемия показала, насколько нам нужна интеграция. Потому что наднациональные возможности позволили бы получать эффективнее помощь, объединить интеллектуальный потенциал государств. Если у Казахстана ситуация с пандемией пойдет по тяжелому варианту, вспышки коронавируса будут повторяться даже у переболевших, то страна да и в целом регион Центральной Азии начнут восприниматься как очаг опасности. Много препонов возникнет для нас в мире. Это перспектива на ближайшие два года. К тому времени, надеюсь, человечество уже будет пользоваться эффективной вакциной». Политолог Эдуард Полетаев ранее в интервью нашему порталу заметил, что из этих четырех свобод в ЕАЭС пандемия больше всего повлияла на единый рынок услуг и общий рынок труда. В этой статье мы дали слово его коллегам по цеху, которые строят весьма неутешительные прогнозы, в частности по безработице и по усилению миграционных настроений среди казахстанцев.

Кульпаш Конырова

Источник: inbusiness.kz