Постимперскому культурному комплексу сложно взаимодействовать с постколониальным
«Для Казахстана Россия – первое место в рейтинге дружественности. Образ России в Казахстане позитивный», – сообщила социолог Гульмира Илеуова. Правда, она сразу отметила, что последний раз подобный замер проводился в 2017 году. Эдуард Полетаев, модератор экспертного клуба ОФ «Мир Евразии», со своей стороны указал, что по данным внутрироссийских замеров отношение россиян к Казахстану тоже дружественное. Между тем, усредненные показатели не отменяют кардинальных отличий восприятия образов на уровне конкретных групп и индивидуумов. Сама тема заседания называлась «Восприятие образов Казахстана и России в контексте межкультурного взаимодействия».
Одним из акцентов экспертного обсуждения стало то, что казахстанцы знают о России гораздо больше, чем россияне о Казахстане. С одной стороны такое положение вещей закономерно, ведь Российская Федерация многократно больше Республики Казахстан по населению и территории, а с другой обидно.
«Культура для нас предметно – это когда у двух народов нет другого повода дружить, а она создает такое поле», – считает Сакен Бельгибаев, кинопродюсер. «Мы всегда находимся в российском медийном пространстве, но люди про шпагат Волочковой смотрят больше, чем про новую постановку театра Образцова», – подчеркнул он.
Эксперты достаточно много говорили о необходимости Казахстану иметь собственную «мягкую силу», поскольку это положительно играет на образ страны. При этом все отдают себе отчет, что Димаш Кудайбергенов – это китайский финансовый проект, то есть певец выстрелил на китайские деньги, а Тимур Бекмамбетов – американская кинокорпорация.
Историк Лайла Ахметова обратила внимание на то, что образ – это совокупный объем всех показателей страны, тогда как имидж представляет собой гораздо более узкий ракурс. Когда Димаш Кудайберген (его вообще в ходе заседания вспоминали очень часто и по различным поводам) и Игорь Крутой работают совместно, а Ержан Максим получает специальную премию от Аллы Пугачевой, то все подобные вещи идут в копилку положительного межкультурного взаимодействия.
«Около 200 лет у нас была общая история Казахстана и России», – отметила Лайла Ахметова. Востоковед Адиль Каукенов в связи с данным посылом указал: «Есть момент русофобии, и он становится больше, потому что его формируют учебники по истории Казахстана. В них нахождение страны в составе Российской империи и СССР имеет негативную коннотацию».
«Создаваемый в России контент несопоставим с нашим хоть по количеству, хоть по качеству, – акцентировал г-н Каукенов. – Но чем сильнее конкуренция, тем больше вероятность «выстрелить». Языковая общность позволяет казахстанцам выстреливать на российском культурном поле». Политолог Андрей Чеботарев заметил, что если коснуться не учебников, а книг в книжных магазинах, то у отечественных историков «постепенно стал уходить постколониальный синдром».
«Стереотип может иметь только знак «+» или «-», но не умеет корректироваться чуть-чуть», – подчеркнула Гульмира Илеуова. Сама она училась в Ленинграде и очень положительно относилась к городу, а следовательно и к России. Потом Россия перестала восприниматься ею как безопасное место и знак восприятия изменился на минус. Но недавно побывала с дочерью уже в Санкт-Петербурге и стереотип вновь вернулся в положительную сторону. Тринадцатилетняя дочь восприняла город на Неве как современный и цифровой, поскольку он полон вай-фая и везде есть возможность к нему подключиться.
«В Казахстане становится больше российских туристов – Боровое, Алаколь и даже Капчагай», – обратила внимание г-жа Илеуова. Тему продолжила публицист Айгуль Омарова: «У нас для туристов практически ничего не развито. С теми же общественными туалетами швах».
Эдуард Полетаев заметил, что внутренний и внешний образы страны могут сильно отличаться, а потому остро стоит вопрос: есть ли между ними вообще точки соприкосновения?
Шавкат Сабиров, президент ОЮЛ «Интернет ассоциация Казахстана», рассказал как общался с Валерием Федоровым, генеральным директором ВЦИОМ. Согласно замерам социологов еще за 10 лет до возвращения Крыма россияне воспринимали полуостров как сугубо свою территорию. В это же самое время Казахстан для них представал в качестве другого государства со всеми его северными территориями.
«Большие государства к небольшим всегда будут относиться несколько свысока и снисходительно», – считает Дмитрий Шишкин, писатель. Поэтому Казахстану не нужно ставить перед собой неразрешимых задач. А относительно государственной поддержки культуры той же литературе она нужна в первую очередь в плане переводов.
«Мы не присутствуем в российских СМИ так широко, как Украина», – обратил внимание Евгений Пастухов, заместитель главреда журнала «Центр Азии». Вместе с тем, «в последние месяцы Казахстан стал интересен России за счет транзита власти», а эксперты вроде Леонида Млечина призывают изучать РК системно.
«Образ Казахстана формируют сами казахстанцы, – уверен Замир Каражанов, политолог. – Государство не должно формировать образы, оно должно создавать условия, чтобы люди могли реализоваться». Отдельно эксперт остановился на том, что общество – среда достаточно пестрая, а в интернете мифы, образы и фобии представлены в широчайшем ассортименте.
Чтобы при упоминании той или иной страны возникал устойчивый образ, за ним требуются большие усилия по его созданию. Для кого-то при слове «Япония» возникает образ камикадзе, потому что для его устойчивого утверждения в сознании (неважно с каким знаком восприятия) тысячи японских пилотов отправились в самоубийственные полеты. В общем, образ не возникает сам по себе – нужно много и кропотливо работать.
Политолог Антон Морозов сфокусировался на непоследовательности в выстраивании образов. Например, в формирование образа Астаны в качестве визитной карточки Казахстана и устремленного в светлое будущее города вложены серьезные ресурсы, а теперь столица называется Нур-Султан. В восприятии образа имеются как постоянные черты вроде территории и климата, так и переменчивые, к которым среди прочих относится история с ее разнообразными трактовками.
В теме образов постоянно стоял вопрос «зачем нам это нужно?» Политолог Рустам Бурнашев ответил на него так: «Мы выстраиваем какое-то партнерство с Россией, а потому должны быть ей понятны».
«МИД долгое время отвечал за образ Казахстана за рубежом, – напомнил Андрей Хан, Центр военно-стратегических исследований. – Мы этим занимаемся по привычке к казахским понтам». Эксперт согласился с тем, что культурное пространство у Казахстана с Россией более-менее единое, а потом заявил: «В основе очень многих вещей лежат соображения безопасности. Российский военный бюджет в 30 раз больше, чем у Казахстана. Поэтому Москва будет тратить ресурсы, чтобы у нее сложился положительный образ в Казахстане».
***
Источник: ZONAkz
© ZONAkz, 2019г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.