Сможет ли осуществить Четвертую промышленную революцию, не имея за спиной базиса предыдущих трех? Когда удастся наладить техно-экспорт и продукцию высоких переделов, масштабное внедрение инноваций? Эксперты клуба «Мир Евразии» предложили альтернативные варианты привлечения технологий в Казахстан.

Инновации, наука и производство — это три кита развития евразийской экономической интеграции, считает политолог Эдуард Полетаев на заседании круглого стола на тему «Евразийская экономика знаний: инструменты взаимодействия и научный подход». В настоящее время доля стран — участниц ЕАЭС на рынке наукоемкой продукции низка и не соответствует имеющемуся потенциалу. В развитых странах расходы на НИОКР составляют порядка 3% от ВВП. В России этот показатель равен 1,2% от ВВП, в Беларуси — 0,7%, а в Казахстане — 0,2%. Сдержанные расходы на науку и технологии говорят о том, что пока инновации нас не объединяют.

Между тем, на пространстве ЕАЭС существуют отрасли, в которых объединение компетенций способно привести к появлению высококачественных товаров и услуг, конкурентоспособных на внутреннем и внешнем рынках. Союз сегодня делает ставку на развитие высокотехнологичных отраслей: наноиндустрии, авиационной и космической, био-, IT-, космических, геоинформационных технологий и т.д.

В рамках евразийских технологических платформ обсуждается более 200 совместных кооперационных проектов.

Не производство, а потребление?

«Страны, которые испытывают тягу к потреблению инновационных продуктов, могут предложить хороший рынок, и эти продукты будут здесь развиваться, а затем и стартапы начнут подтягиваться со стороны или возникать внутри», — говорит Эдуард Полетаев.

Например, в ряде стран Африки из-за криминала и неразвитости банковского сектора огромную популярность приобрела оплата товаров и услуг посредством мобильных телефонов. Только на страны тропической Африки приходится около половины всех мобильных денежных услуг в мире.

Первенцем в области мобильных платежей стала Кения, где телекоммуникационная компания в 2007 году открыла платформу M-PESA, благодаря которой стало возможно заплатить за чашку кофе или отправить средства жителю трущоб. При этом создание платформы спонсировалось со стороны, фактически, это была гуманитарная помощь, нечто вроде удочки для голодного, чтобы научить его ловить рыбу.

В итоге такой успех побудил и более развитые страны мира начать успешно внедрять мобильный и интернет-банкинг.

В странах ЕАЭС тоже довольно высокие по мировым меркам показатели проникновения мобильных технологий, электронных услуг, предоставляемых государством населению.

Ушные палочки вместо смартфона

«К сожалению, в постсоветских странах не у всех есть понимание, что такое инновации. Это слово используется как мантра и ассоциируется с компьютерными технологиями, мобильными системами. Между тем, важным признаком развития экономики знаний является специализация, когда предприятия концентрируются на том, что умеют делать лучше других», — предлагает еще один вариант нахождения своих ниш ни рынке Эдуард Полетаев. Например, французская компания Bic занимается изготовлением всего трех одноразовых предметов — шариковых ручек, бритв и зажигалок. И покоряет до сих пор своими товарами весь мир, потому что они дешевы, качественны и практичны.

Другой пример — Новая Зеландия, страна, традиционно специализирующаяся на сельском хозяйстве. В разных рейтингах страна занимает первые места в мире, в том числе как одна из лучших для ведения бизнеса. Несколько лет назад прошла интересная новость о том, что Саудовская Аравия на Курбан-байрам хотела закупить большую партию баранов в Казахстане, но нужного количества не оказалось и они были приобретены именно в Новой Зеландии.

«Нам в Евразии важно понимать, что инновации – это не только смартфон последней марки, это любая продукция, которая сделана качественно и является востребованной», — считает Эдуард Полетаев. Скажем, Польша, без всяких супер заводов стала одним из мировых лидеров по производству ушных палочек и ватных дисков. И миллионы долларов на этой, казалось бы, ерунде, польский бизнес зарабатывает.

«Бразильская компания Embraer, занимает третье место в мире по объёмам производства самолетов. Она была основана государством почти 50 лет назад. Ну, какие, казалось бы, самолёты в Бразилии?! Сегодня такие примеры говорят о том, что нет «забронированных» ниш, благодаря новым технологиям можно всегда отвоёвывать место под солнцем», — приводит еще один пример Замир Каражанов, политолог, главный редактор информационно-аналитического центра Caspian Bridge.

В Испании за короткий промежуток времени долю альтернативной энергетики смогли довести до 20%, то есть каждый пятый киловатт энергии был получен за счёт ветра или солнца (но преимущественно ветра). У Казахстана лучшие условия для развития альтернативной энергетики: больше солнечных дней, обдуваемых пространств, пустой территории. «У нас есть даже месторождения жильного кварца, из которого делают металлургический кремний на заводе, имеется производство солнечных модулей. Но при этом доля альтернативной энергетики, по мировым меркам, критически мала. Почему?», — удивляется Замир Каражанов. В Испании или Германии удалось быстро нарастить долю альтернативной энергетики потому, что государство разделяло риски с бизнесом и населением. Оно субсидировало переход на альтернативные источники энергии, пересматривало принципы налогообложения. «А у нас электромобили надо растаможивать на границе как бензиновое авто», — сравнивает эксперт.

По его мнению, у Казахстана есть хорошие условия для развития инновации и инновационных сфер, но на это нет запроса в силу слабой конкуренции.

«Пока мы видим только декларации. И, тем не менее, шанс на успех имеется. К примеру, в Индии, где высокий процент безграмотного населения, смогли сделать аналог силиконовой долины — Бангалор, и найти нишу на мировом IT-рынке. Думаю, что у Казахстана в этом плане, при наличии образованного населения, перспектив больше», — считает он.

«При этом в ЕАЭС никто должным образом не пытался консолидировать технопарки, иные технологические центры в процессах межгосударственного взаимодействия», — добавляет Эдуард Полетаев. Все наталкивается на ряд преград: неотрегулированность законодательств, защита государственной тайны на предприятиях ВПК, недостаточное финансирование и т.д.

Хотя есть и преимущества. Например, в ЕАЭС упростится регистрация объектов интеллектуальной собственности. Теперь разного рода правообладателям при регистрации объектов интеллектуальной собственности в едином таможенном реестре можно подавать только одно заявление на все пять стран.

Работать «по-умному»

«Четвертая промышленная революция – это не только тотальное внедрение новейших технологий. Это, прежде всего новое мышление, выстраивание взаимодействия между людьми на иных принципах», — считает Эдуард Полетаев.

В развитых странах это уже давно поняли. Скажем, в Южной Корее уже несколько лет формируют так называемую эпоху «умной жизни», а в ней — внедрение системы Smart work («умная работа»). Эта система фокусируется на эффективности и производительности труда путем создания гибких условий для работы. В отличие от обычной офисной Work hard («тяжелая работа»), «умная работа» обрела популярность в такой отрасли, как мобильные технологии передачи информации. Эта система позволяет ускорить переход к экономике знаний. Передовые информационные технологии уже не требуют для многих работников присутствия в офисе. Работа может быть выполнена в специальных смарт-центрах, или дома у сотрудника. Система «умной работы» бережет драгоценные часы, особенно тех людей, которым приходится преодолевать большие расстояния. При этом «умная работа» не означает, что сотрудники работают, как придется. Общее количество отработанных часов остается тем же, меняются только время и место.

Не надо изобретать велосипед

В науке тоже надо расставлять приоритеты, продолжает тему Даурен Абен, старший научный сотрудник Евразийского научно-исследовательского института. Понятно, что отечественная наука не способна преуспеть везде, поэтому надо выбирать ниши, специализироваться. «К примеру, у нас неплохой научный потенциал в химии и биологии, имеется исторически сложившийся задел в аграрных науках», — говорит эксперт.

Есть и положительный опыт кооперации на постсоветском пространстве – в рамках межправительственной организации «Международный научно-технический центр».

«Понятно, что она создавалась для других целей – занять ученых и предотвратить «утечку мозгов». Но почему бы не использовать такой механизм взаимодействия в рамках ЕАЭС? — предлагает Даурен Абен, — Создать организацию с соответствующим фондом, проводить оценку научных заявок ученых, выделять деньги на стоящие проекты».

Такого рода сотрудничество очень хорошо работает в ядерной отрасли. К примеру, казахстанские ученые из Национального ядерного центра плодотворно сотрудничают с зарубежными коллегами в Объединенном институте ядерных исследований в подмосковной Дубне.

Совместные наработки можно было бы распространить на другие сферы.

Например, в Казахстане много полигонов для изучения ветровой и солнечной энергии, тем более что руководство страны объявило альтернативную энергетику одним из стратегических приоритетов развития Казахстана.

«В наших условиях экономику знаний необходимо использовать не только для внедрения инноваций в экономику, но также для решения экологических проблем страны и региона», — предлагает эксперт.

Ведь сохраняется радиоактивное наследие Семипалатинского ядерного полигона, существует общая для государств Центральной Азии проблема урановых хвостохранилищ, остается туманной судьба Аральского моря.

Было бы полезно консолидировать научно-инновационный потенциал стран Евразии, чтобы попытаться решить застарелые проблемы.

Фонд «МИр Евразии»

Источник: Информационно-аналитическое издание «Контур»/a>

от wefund