Об общих тенденциях развития и проведения молодежной политики на евразийском пространстве в интервью ИАЦ Евразия-Поволжье рассказал руководитель общественного фонда «Мир Евразии», политолог Эдуард Полетаев. Также эксперт отметил возможности и перспективы, которая дает программа «Болашак» для молодежи и как там воспитывается новое поколение политиков и бизнесменов.
— Общественный фонд «Мир Евразии» не так давно провел заседание экспертного клуба, посвященное проблемам молодежной политики. В чем вы видите главную проблему современных молодежных кейсов на пространстве СНГ и как оцениваете эффективность молодежной политики в Казахстане?
— Важность всего этого заключается в том, что есть понимание у государств на постсоветском пространстве, а также у гражданских обществ, что с молодежью надо что-то делать, но нет единого мнения, что именно. В первую очередь, важная проблема в том, что молодежь вычленяется из всего социума, посредством возрастных рамок, как правило, от 15 до 29 лет. Но бывают исключения, часто к детям относят, в разных вариантах, возрастную группу от 0 до 18 лет, ученые являются молодыми до 35 лет, как известно. Всемирная организация здравоохранения пересмотрела нормы, и теперь молодым человека считают до достижения им возраста 44 лет. Как тут выделить какие-то общие интересы, устремления молодых людей, к тому же сейчас они очень разные. На смену коллективизму пришел индивидуализм. В нынешних условиях нет, как в советское время, единой системы воспитания подрастающего поколения; нет единой общественной организации, вроде комсомола. Призыв в ряды Вооруженных сил молодых людей в возрасте от 18 до 27 лет уже не во всех странах обязательный, а где таковым и остался, то имеет систему отсрочек и (или) альтернатив. То есть для парней армия теперь не является всеобщим институтом социализации. Наконец, если в системе коллективного воспитания раньше тяжело было существовать так называемым «белым воронам», то сейчас наоборот, они выпячивают напоказ свои особенности, и это даже поощряется ровесниками.
Возьмем, к примеру, двух молодых людей, которым за двадцать. Один из них может уже трудиться в какой-нибудь международной IT-компании, а другой продолжает сидеть на шее у родителей и долго думает, как себя реализовать, посещая какие-нибудь модные курсы по созданию стартапов в духе «как быстро заработать миллион?». В СССР труд являлся не только правом, но и обязанностью. Сейчас такой обязанности нет, это потребность, и у молодежи она разная. Поэтому, опираясь только на возраст тяжело проводить молодежную политику, как государству, так и бизнесу. Не секрет, что он уделяет определенное внимание молодежи, предоставляя льготы, например, скидки на посещение кинотеатра, проезд на некоторых видах транспорта. Надо сказать честно, что молодежная политика в 1990-гг. на постсоветском пространстве была провальной, это был не главный и даже не второстепенный приоритет. Потом уже пришло понимание, что за молодежью будущее. Когда мы станем пенсионерами, именно она будет определять, как нам всем жить. Государственная поддержка молодежи имеет также задачу найти кадровый резерв. Наконец, молодежь легко радикализуется, идет в криминал, если ее вовремя в социум не интегрировать. Это продемонстрировали те же 1990-е в виде существования банд и ОПГ. Согласно статистике разных постсоветских стран, преступления высокой степени тяжести часто совершают именно молодые люди, поскольку обладают юношеским максимализмом. Сегодня есть понимание, что нужна серьезная молодежная политика, она реализуется, но часто используются старые, советские рецепты, например, возрождаются студенческие отряды, проводятся молодежные слеты и т.д. Да, это интересно, но рядом объективных обстоятельств ныне созданы более сложные условия для поиска новых моделей работы с молодежью. Значительной ее части нужно не столько внимание, сколько возможность не мешать и дать не сколько идеологические, сколько рабочие инструменты. То есть, удочку или рыбу? Государство часто дает рыбу, хотя удочка была бы более эффективной. Да и вообще, какая поддержка необходима молодежи, может, она изменилась и не нуждается в том, что ей предлагают? Мы об этом пока не очень хорошо знаем. В этой связи необходимы достоверные исследования ценностных ориентаций молодежи стран СНГ в ее динамике и изменчивости. Что происходит на самом деле, в чем проявляется активная позиция нового поколения по отношению к себе и к будущему?
Еще важно то, что постсоветская молодежь по своим интересам стала сильно отличаться друг от друга. И как показывает практика проведения разных форумов, уже чувствуется разница менталитетов. Да, сохраняется пространство русского языка, но некоторые представители молодежи из стран СНГ уже лучше по-английски говорят. Кроме того, взрослые по старой памяти думают, что легко интегрировать молодежь в рамках культурных, исторических евразийских ценностей. В ряде случаев это так, но в то же время есть молодежь, особенно хорошо владеющая языками и пропитанная посредством масс-культуры западными ценностями, которой хочется увидеть весь мир и поэтому региональные интеграционные схемы в ее случае могут и не работать.
— В этой связи, все-таки нужно больше свободы действий или патернализма в работе с молодежью? Может организовать какие-то соревнования по компьютерным играм, например, среди молодежи из Казахстана и России?
— Патернализм имеет двуликий характер, некоторым представителям пассивной молодежи он необходим, но другие воспринимают его как преграду для развития своих устремлений. Думаю, лучше всего давать площадки для самостоятельной реализации идей, помогать организационно. К тому же, головы свежие у представителей молодежи, они хотят многих целей добиться и вообще, в отличие от старшего поколения, более мобильны. Им не надо навязывать какие-то схемы. Стоит четко определиться в том, что нужно государству от молодежи, и что хочет получить молодежь от государства. И найти здесь компромисс. К примеру, на заседании экспертного клуба специалисты отмечали, что Казахстан много внимания уделяет поддержке села. Но молодежи, может быть, не хочется переезжать в село, ей наоборот надо выехать из села. Молодежь, может быть, хочет заниматься не агробизнесом, а творчеством. Но государству выгодно, чтобы не было демографических проблем. Я, например, не встречал на постсоветском пространстве таких случаев, чтобы власти давали подъемные на то, чтобы из села в столицу страны перебраться.
—В Казахстане есть опыт проведения программы «Болашак», сейчас мы видим новое поколение болашаковцев, которые приходят в большую политику, можно ли это рассматривать как новый социальный лифт для молодых управленцев или этот результат был неожиданным?
— 25 лет уже этой программе, она реализуется с 1993 года. Первый президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в 1994 году встречался со 187 стипендиатами и давал напутствие. На сегодняшний день участников программы около 13 тысяч. Изначально, это была образовательная программа под определенные задачи, которые необходимо было решить государству. Ему нужны были специалисты, скажем, в области международного права, международной экономики. Тогда выстраивались отношения с другими государствами, с зарубежными инвесторами, не хватало знаний иностранных языков. На данный момент первые выпускники находятся на хороших должностях. Вообще, эта программа не простая и прошла сложную судьбу. По возвращению в Казахстан, ее выпускник обязан отработать 5 лет по полученной за рубежом специальности. Но на первых порах были случаи, когда некоторые студенты оставались за рубежом. Более 300 из них лишили стипендии за неуспеваемость. Однако, программа расширилась и институализировалась. Появилась организация, которая режиссирует процессы, пересмотрены подходы отбора претендентов, работают студенческие организации за рубежом и ассоциации выпускников в Казахстане.
— На ваш взгляд, они получили лучшее образование?
— Сложно сказать, разные вузы были, необязательно Оксфорд и Гарвард, студенты учились в том числе и в малоизвестных в мире учебных заведениях стран Восточной Европы. Тут дело было не в статусе университета, а в его способности подготовить определенных специалистов. Немалое значение имеет и социальная адаптация. Студенту за рубежом непросто находиться вдали от родных и близких, он скучает по Родине. А после обучения ему вновь приходится адаптироваться к отечественным реалиям. Поэтому выживаемость болашакеров довольно высока.
Вот в 2018 г. в Казахстане было 147 тыс. выпускников, которые сдавали ЕНТ (аналог российского ЕГЭ). Его прошли около 102 тыс., пороговый бал преодолели 84 тыс. При этом, по данным Комитета по статистике на начало 2017/2018 учебного года, выпуск квалифицированных специалистов из казахстанских вузов составлял около 127 тыс. человек, а всего в Казахстане студентов около полумиллиона. А по программе «Болашак» за 25 лет выпустилось всего 13 тыс., т.е. в общей массе их мало, но им удается занимать значимые позиции, потому что они организованы и конкурентоспособны. Болашаковцы являются также представителями мягкой силы Казахстана за рубежом, потому что они создают ассоциации в разных странах, ведущие активную деятельность. По возвращению в Казахстан друг другу помогают, встречаются, вне зависимости от места работы, проводят мероприятия. Сегодня мы видим, что в государственных структурах работает совсем немного болашаковцев, правда, часть из них на виду. Основная же масса трудится в иностранных компаниях. Территориально, как правило, в самых крупных городах — Астане или Алматы.
—Хорошо, спасибо, и последний вопрос, можно ли говорить о необходимости, потребности формирования общих принципов молодежной политики на евразийском пространстве?
— Потребность в этом есть, коль наши страны взаимодействуют в ряде интеграционных форматов. Нужна подготовка соответствующих специалистов, например, в области права ЕАЭС. В целом же во всем мире идет «охота за головами». Талантливые студенты привечаются во многих целеустремленных странах. В Китае уже 18 тыс. казахстанских студентов учатся, это приличная цифра. Хотя в России – порядка 70 тыс. Кроме того, многообразие культур стран Евразии расширяет возможности для проявления способностей и поддержки творческой и иной наиболее активной части молодежи посредством организации разного рода международных конкурсов и фестивалей. Например, золотой голос Казахстана, певец Димаш Кудайберген стал известен сначала не в нашей стране, а в Китае, а ныне, благодаря продюсеру Игорю Крутому, и в России. Надо внедрять новые гуманитарные технологии, при этом понять, в каких форматах молодежь может взаимодействовать. Сейчас популярны Универсиады, Дельфийские молодежные игры, разные деловые форумы. В России, в Сочи недавно прошел масштабный фестиваль молодежи и студентов. При этом есть сегмент молодежи, которая нужна нашим экономикам, но она, как правило, не участвует ни в каких интеграционных молодежных мероприятиях. Я имею ввиду тех, кто получает или получил среднее профессионально-техническое образование. Или же тех, кто занимается торговлей, услугами в области мелкого и среднего предпринимательства. Это огромная масса людей, которых активности молодежной политики не касаются. Возможно, они не перспективны с точки зрения карьерного роста, но кому-то же нужно работать сантехниками, электриками, продавцами, они же часть ткани экономики. Поэтому тут нужно работать в рамках принципов профессиональной реализации молодежи. Например, провести совместные мероприятия со спортсменами, менеджерами, инженерами, медицинскими работниками по отдельности и т.д. На них поделиться друг с другом лучшими профессиональными практиками. Это будет эффективно, люди будут расти, развиваться. Тем более, что мы создаем четыре свободы в рамках ЕАЭС: движение товаров, рабочей силы, услуг, капитала. Здесь существуют и новые вызовы. Эксперты говорят, мол, существует проблема, молодежь сейчас инертная, реализует себя в социальных сетях. Но она тем и отличается, что на своих интересах пытается заработать и неплохо это делает. Некоторые вайнеры, блогеры порой получают больше директоров традиционных предприятий. Например, в Алматы есть сеть точек по продаже мороженного, куда часто очереди. Казалось бы, чего особенного, мороженное как минимум десятка видов можно купить в любом продовольственном магазине. Но это мороженное необычное, его раскрутил популярный вайнер, то есть молодежь продает товар для молодежи, и она товару, как и продавцу, верит.
Молодые люди сегодня успешно реализует себя в новых цифровых форматах, тот же миллиардер Марк Цукерберг, являющийся для многих кумиром. Есть примеры и у нас, глава Яндекса Аркадий Волож, он выходец из Казахстана, закончил в Алматы Республиканскую физико-математическую школу. Уже в 25 лет он основал первую свою компанию CompTek. Нурсултан Назарбаев на встрече с ним подчеркнул, что Волож, будучи выходцем из Казахстана, является одним из пионеров цифровой экономики в СНГ. Молодежи нужно больше знать о своих ровесниках, которые действуют, смогли состояться. Об их инструментах успеха, эффективном взаимодействии. Скажем, в Mail.ru Group много работает людей, родившихся не только в России. Все это эффективно объединяет.
Источник:
Информационно-аналитический Центр «Евразия-Поволжье»