«Тренд «зеленой» экономики в прикаспийских странах стал отчетливо проявляться в последние годы, в то время как в 90-х годах ХХ века здесь витали другие настроения», – заявил политолог Замир Каражанов, выступая на заседании международного круглого стола «Перспективы развития нефтегазовой отрасли в условиях «зеленой» экономики как основа устойчивого развития Каспийского региона».
Нефтегазовая промышленность прикаспийских стран является одним из основных секторов их экономик, источником интереса к региону со стороны крупнейших мировых игроков. Однако в условиях пандемии коронавируса, мирового экономического кризиса, снижения спроса на энергоносители и перехода на рельсы «зеленой» экономики перспективы нового «нефтяного Клондайка» выглядят неочевидными. Такова была основная мысль большинства экспертов, выступивших на мероприятии, организованном общественным фондом «Мир Евразии» (Республика Казахстан), Центром международных и общественно-политических исследований «Каспий-Евразия» (Российская Федерация) и Астраханским государственным техническим университетом.
«Ключевое значение имеет конструктивное обсуждение и решение таких вопросов, как соотношение эксплуатации (при обеспечении их воспроизводства) биоресурсов и углеводородного сырья (разработка, экологически безопасная добыча нефти и газа). Экономика прикаспийских государств в наше время может это сочетать, – подчеркнул президент Центра энергоэкономических исследований стран Ближнего Востока и Евразии Камилжан Каландаров. – Но даже при совершенных технологиях добычи нефти не исключены случайности. Специфика Каспия, как закрытого водоема такова, что достаточно одного крупного разлива нефти или токсичных продуктов бурения, чтобы нанести фатальный удар по осетровому стаду и гнездовьям птиц. Особенно чувствительна к нефтяным загрязнениям хрупкая морская флора и фауна северной части Каспия».
Под побережьем и под шельфом Каспия находятся крупнейшие запасы природного газа, газового конденсата и нефти. Многие из месторождений разрабатываются уже десятилетия и снискали мировую известность. Например, Нефтяные камни в Азербайджане. Они числятся в Книге рекордов Гиннеса как старейшая морская нефтяная платформа и в свое время являлись крупнейшим в мире морским нефтяным месторождением как по мощности залежи, так и по объему добываемой нефти. Другие, как Астраханское газоконденсатное месторождение или казахстанский Кашаган, только недавно начали интенсивно разрабатываться.
В своем докладе К. Каландаров привел некоторые исторические факты. В частности, частичное отвоевание моря на Каспии началось, как только стали добывать здесь нефть, то есть с конца XIX века. Так была засыпана Биби-Эйбатская бухта в районе Баку. В 1909-1912 годах была построена каменная оградительная дамба на Апшеронском полуострове и началась засыпка огражденного участка. Работы были окончательно завершены в 1927 году, засыпанная площадь составила 300 га.
После Великой Отечественной войны в 1949 году в Каспийском море в 40 км от берега была пробурена первая в СССР нефтяная скважина в открытом море. Каспий тогда был основной территорией нефтедобычи в СССР (месторождения Западной Сибири еще не были открыты). Встал вопрос о том, как интенсифицировать добычу нефти. В 1952 году появился циклопический план осушения Каспийского моря. Согласно плану, предусматривалось распределить воды Волги и Урала в степях Казахстана, отвести Терек, чтобы его воды можно было использовать целиком для орошения полей Северного Кавказа и Ставрополья, а реку Куру максимально запрудить. К счастью, этот план не был реализован. Сейчас подобные планы не строятся, нефть добывают на больших глубинах благодаря созданию плавучих установок.
«Только на российской части шельфа Каспийского моря к 2045 году ПАО «Лукойл» будет построена 31 морская платформа различного назначения, благодаря чему планируется добыть 350 млн тонн углеводородного сырья», – рассказала директор Прикаспийского образовательного центра Института нефти и газа Астраханского государственного технического университета Елена Егорова. Геологоразведочные работы на шельфе Каспийского моря ведутся с 1995 года с помощью самоподъемных плавучих буровых установок, и за это время было открыто 9 месторождений углеводородного сырья. На сегодняшний день извлекаемые запасы углеводородного сырья составляют 1,1 млрд тонн, ресурсы перспективных структур – 204 млн тонн. «В полной мере осознавая свою ответственность за сохранение уникальной экосистемы Каспийского моря, компания «Лукойл» создала на принадлежащих ей объектах морской нефтегазодобычи мощный локальный комплекс охранных технических средств промышленной и экологической безопасности», – утверждает Е. Егорова.
«Остановить добычу нефти и газа (как и других природных ресурсов) нереально, – убежден К. Каландаров. – Поэтому необходимо использовать мировой опыт экологически чистых разработок углеводородного сырья. Разумеется, проекты нефтедобычи и транспортировки нефти должны проходить предварительную независимую экологическую экспертизу, а функционирующие промыслы всегда быть под пристальным экологическим контролем».
И все же важно признать, что «чистой» добычи нефти в мире не существует. «Любое оборудование допускает утечку, – констатировал З. Каражанов. – Замеры ФГБУ «Каспийский морской научно-исследовательский центр» указывают на рост среднегодовой концентрации углеводородов в северной части Каспийского моря. В 2013 году уровень ПДК составлял 1,2, в 2017 году – 4,6. Чем интенсивнее будет вестись добыча, тем больше углеводородов будет попадать в экосистему Каспия. Также никто не застрахован от техногенной аварии».
Политолог также рассказал о том, что 90-е годы выдались сложными для тех стран Прикаспийского региона, которые в это время обрели независимость, но не имели независимой и самодостаточной экономики. «В Казахстане не было даже золотого запаса, в связи с чем иностранные инвестиции приходили только под гарантии правительства, – напомнил он. – Энергоресурсы Каспия сыграли свою позитивную роль. Благодаря им отношение к прибрежным странам быстро менялось. Крупные энергетические компании увидели для себя новые возможности, что позволило привлечь инвестиции и технологии, а также обеспечить рост экономик и благополучия населения. Жизнь в регионе «завертелась» вокруг нефтегазовой отрасли».
Но сегодня растет понимание того, что Каспий – это не только огромные запасы нефти и газа. «Об этом недвусмысленно дает понять подписанная в 2018 году Конвенция по правовому статусу Каспийского моря, – считает З. Каражанов. – В документе оговаривается сотрудничество государств в разных сферах: безопасность, развитие инфраструктуры, охрана окружающей среды и биоразнообразие моря. Кстати, в ходе подписания Конвенции главы государств обсуждали развитие туристической сферы. При этом вроде бы очевидно, что добыча энергоресурсов плохо сочетается с развитием туризма, где акцент делается на здоровом отдыхе людей».
Между тем в эволюции сложившейся парадигмы нет ничего загадочного. Такой подход отвечает интересам устойчивого развития прикаспийских государств. «Кстати, аналогичная тенденция наблюдалась в Персидском заливе, в другом крупном нефтегазовом регионе планеты, – привел сравнение З. Каражанов. – 30-40 лет назад большинство арабских государств связывали свои перспективы с добычей и продажей энергоресурсов. В настоящее же время Персидский залив известен не только в качестве поставщика нефти и газа, но и как крупный туристический и финансовый центр».
В свою очередь, экономический обозреватель Сергей Домнин высказался о том, что если и не было серьезных экологических проблем на море, то они часто происходили на суше. «Часть из них мы видели в Казахстане, не связанных непосредственно с разработкой на шельфе. Это выбросы сероводорода, которые происходили на прибрежных месторождениях, удаленных от Каспия на 20-30 км, и приводивших к гибели животных», – сказал он.
Гибель животных на Каспии вследствие разлива нефти и выбросов сероводорода – явление учащающееся
Еще один важный момент, по мнению эксперта, связан с трендами, существующими в странах Запада, и коронакризис его ускорил – это переход к «зеленой» экономике по существу, а не декларативно. «Какие-то элементы мы даже у себя в Казахстане видим. Например, рост инвестиций в ВИЭ. Там даже большая активность складывается, чем в традиционных секторах электроэнергетики. Сейчас у кандидата в президенты США Джо Байдена серьезная повестка, как и у политиков Европейского союза, связанная с возобновляемыми источниками, переходом на нулевые выбросы парниковых газов. Все это будет не только давить цены на нефть вниз, но и существенно ухудшать условия финансирования нефтяных проектов и всех проектов, связанных с ископаемым топливом. Большого притока иностранных компаний мы в Казахстане не увидим. В России этого притока и не наблюдалось, там свои сильные компании. Но все будут переходить на работу по другим правилам», – предполагает он.
По мере роста разочарования зарубежных инвесторов в некоторых проектах на каспийском шельфе все больше возникает вопросов о способности освоить нефтегазовый потенциал региона. «В настоящее время мощным драйвером офшорных проектов на Каспии остается сотрудничество с российской стороной, в частности с «Лукойлом», – рассказала эксперт Института мировой экономики и политики при Фонде Первого Президента Республики Казахстан – Елбасы Лидия Пархомчик. – Недавно с компанией было заключено дополнительное соглашение на разработку блоков «Аль-Фараби» и «Женис», которые являются частью структуры «Центральная».
Однако эксперт предупреждает: нужно учитывать, что длительности разработки проектов на Каспии могут достигать 10-15 лет, и даже 20 лет. В данном случае «каспийская нефть 2.0» появится в Казахстане к концу 2030-2035 годов. «Интерес к запуску новых шельфовых проектов также ослабевает в силу запущенного перехода к «зеленой» экономике, – считает она. – В 2021 году в Казахстане планируется принятие Концепции низкоуглеродного развития до 2050 года. Переход к «зеленой» энергетике предполагает декарбонизацию экономики. Впрочем, это вовсе не означает полного отказа от традиционной энергетики».
«Экологические ценности выросли по сравнению с ценами на нефть, – констатировал экономист Айдархан Кусаинов. – Соответственно, изменились многие экономические оценки. Произошла деглобализация, капиталы не так охотно инвестируют за границу. Если все негативные факторы вместе собрать, то придется признать, что нефтегазовые богатства Каспия несколько переоценены. В связи с этим нужно перестать думать, что нефтегазовая отрасль будет все время стимулировать экономику стран региона».
Впрочем, экономист не отрицает, что у индустрии есть будущее, при котором возможно обеспечить экспорт нефтегазовых ресурсов. Их добыча будет постепенно расти. «Но чем раньше мы поймем, что нефть и газ – это не единственная основа устойчивого развития Прикаспийского региона, тем лучше будет для всех, – думает он. – И в силу экономических причин, и в силу наращивания экологических требований. Считаю важным сформировать новую парадигму для прикаспийских государств, которая будет заключаться в том, что это действительно бесценный экологический объект, требующей реальной совместной работы. Если на Каспии идет добыча, то это хорошо, никто не запрещает, инвесторов не выгоняет. Но в приоритете должна быть именно общая экологическая работа».
Источник: Ритм Евразии