В настоящее время общая история объединяет постсоветские государства. Однако когда в них начинают использовать идеологический исторический инструментарий, чтобы достичь необходимых целей, то такая история вызывает отторжение. На фоне упадка науки в целом и отсутствия критического подхода образуется фрагментированное сознание у большой массы людей. А отсюда недалеко до манипуляций массовым сознанием. Об этом казахстанские политологи Замир Каражанов, Антон Морозов и Олег Сидоров сказали на заседании экспертного клуба «Мир Евразии» на тему «История объединяет: фундамент единства прошлого и реализация возможностей будущего»
История, как наука сегодня переживает не самое лучшее время, — отметил Замир Каражанов. — Работает фактор массового восприятия, когда кто-то что-то понял, интерпретировал – и все пытаются на этой основе кому-то что-то доказать. Все прекрасно видно в интернете на разных форумах, когда историю начинают выворачивать наизнанку, не удосуживаясь углубиться в тему и более детально ее изучить, разобраться, хотя бы для себя, а потом уже, может быть, доказывать.
Разъединяет история или объединяет? Вопрос этот архиважный с точки зрения политики. Но однозначного ответа на него дать нельзя. История – это наука, и к ней нужно относиться соответственно, с почтением. То есть история не может давать оценку и ей не нужно давать оценку. Из истории надо извлекать уроки.
Один из таких уроков лежит в советском прошлом, когда из истории пытались сделать орудие идеологии. Орудие, которое объясняло, откуда возник мир и как он движется к коммунистическому будущему во время классовой борьбы. В этом плане история играла свою негативную роль.
Но сегодня на самом деле общая история объединяет постсоветские государства. Достаточно того, что народы вписаны в летопись. И в ней написано, что они вместе жили, чего-то достигали, какие-то цели реализовывали. В этом плане нет двух мнений. Но есть такое неприятное обстоятельство, когда из истории пытаются сделать идеологическую ширму. Использовать, чтобы достичь необходимых целей. Чисто на субъективном уровне, надо признать, такая история отталкивает. Ее не хочется воспринимать, потому что она искусственна и навязчива.
Историю вне идеологии мы будем знать, извлекая из нее уроки, полезные в будущем. Но когда историю пытаются выворачивать и акцентировать внимание на определенных моментах, пытаясь доказать свое, то данный нарратив деформирует и общественное сознание и в какой-то степени общественную память.
Есть такое понятие, как историческая обида. В настоящее время часто приходится сталкиваться с данным явлением. В частности, обращаясь к политике, пересматривают историю, вспоминают о репрессиях, о голодоморе. Но это было ранее. А оценочные суждения могут заложить мину замедленного действия. Главное, чтобы история реализовывалась как наука, чтобы ее темные стороны, которые мы видим в некоторых СМИ, в интернете, остались в прошлом. Важно, чтобы возобладали принципы беспристрастного познания.
В свою очередь политолог Антон Морозов подчеркнул, что история, безусловно, используется как инструмент политики и идеологии, как на внутреннем, так и на внешнем уровне. Ряд идеологических конструктов применяется внутри страны. В то же время для решения внешних задач исторические факты извне также востребованы. Например, присутствует мнение, что после развала СССР Украине именно США помогли раскрутить тему голодомора. Что как раз иллюстрирует — для решения геополитических задач исторические факты могут пригодиться. В результате возникают разобщение, нестабильность, формирование настороженных отношений, провоцирование каких-то напряжений и т.д.
Рассматривать историческую науку в отрыве от общего социально-политического контекста неверно и непродуктивно. История не может сверкать как бриллиант, в то время как остальная наука – вообще не бриллиант, а совсем другая субстанция. Все накладывается одно на другое: упадок науки в целом, неполадки образовательного процесса, отсутствия критического подхода. В результате образуется фрагментированное сознание у большой массы людей.
Также стоит обратить внимание связку истории и современных масс-медиа. Что произойдет, если будет вброшен в информационное пространство некий исторический факт с претензией на сенсацию? Люди начнут его обсуждать два-три дня, жизненный цикл не будет большим, но где-то в сознании факт отложится. Так и создается фрагментированное сознание. С точки зрения управления, оно, конечно, прекрасно, поскольку люди, которые поют и пляшут, зла не думают. Но, с другой стороны, такие массы людей легко использовать извне. И примеров тому на постсоветском пространстве много.
Что касается истории как оружия идеологии, то она как была, так и остается им, — уверен политолог Олег Сидоров. Другой вопрос, кто этим оружием воспользуется первым и насколько сделает это грамотно.
Складывается впечатление, что история становится орудием манипуляции массовым сознанием. Если раньше историческим фактом было освобождение, то теперь может быть завоевание. Если была борьба за независимость, при другом взгляде она может считаться сепаратизмом. Появляется куча специалистов, но нет профессионалов. Есть много публицистов, но мало авторитетных историков. Самое печальное, что этот процесс имеет тенденцию роста.
Записал Аманжол Смагулов