Санкции США против России медленно, но верно приближаются к 80-му уровню. Перед Казахстаном, как союзником Москвы, маячат три сценария. Первый: поддерживать Россию до конца. Второй: идти путем разумных компромиссов. Третий: предавать. «Из политических руководителей республики о предательстве никто не говорит», – отметил Эдуард Полетаев, модератор экспертного клуба ОФ «Мир Евразии». Однако об этом активно твердят «политологи определенного сегмента» (как их называли участники заседания на тему «Протекционизм и санкции, как современные тенденции мировой экономики и политики»), чьи источники финансирования среди прочего ведут в Астану.
«Антироссийские санкции покачнули рынки партнеров по ЕАЭС, – подчеркнул Эдуард Полетаев. – Санкционная война идет без взаимных компромиссов. В ноябре от Вашингтона ожидается новый пакет». Не все участники экспертного клуба согласились насчет «бескомпромиссности». От системы SWIFT Россию не отключили (Шавкат Сабиров, президент Интернет-ассоциации Казахстана, считает, что из-за непредсказуемости последствий), Москва продолжает поставлять в США ракетные двигатели, а General Electric продает стратегическое оборудование для российской инфраструктуры. Юридически все это оформляется «в качестве исключения», однако факт остается фактом.
Казахстан в войне санкций и контрсанкций находится как бы сбоку, но и «наша продовольственная корзина становится «санкционной» – нет латвийских шпрот, например» – указал модератор заседания. В ходе дискуссии выяснилось, что из-за персональных американских санкций по компании «Русал» у производителя глинозема из Казахстана возникли серьезные проблемы со сбытом, поскольку российский алюминиевый гигант является главным потребителем его продукции (1 млн тонн из 1,5 млн).
«Я не знаю, что делать. Россия и Казахстан очень сильно связаны. Хочется какого-то оптимизма, но я его не вижу. При любом давлении на Россию мы будем падать, потому что у РФ запас прочности выше, чем у Казахстана, – поделился своими опасениями Евгений Пастухов, заместитель главного редактора журнала «Центр Азии». – С 2014 года мы стали беднее минимум в два раза».
«Мы были бы богаче с 2014 года, если бы не состояли в Евразийском экономическом союзе? – задала естественный вопрос Ирина Черных, историк (КИСИ). – Делается ли у нас реальный анализ последствий санкций?». Она заметила, что в России фактор санкций используется для выстраивания самоидентификации («нас давят, но мы выстоим»), а в Казахстане проявляется подход «нам на руку считать, что кто-то виноват в наших проблемах».
Тему продолжила социолог Гульмира Илеуова: «У нас есть хоть какое-то самостоятельное видение ситуации? Каковы последствия санкций против России для населения Казахстана? Если из-за антироссийских санкций растут цены на помидоры в Казахстане – тогда есть над чем подумать».
Леся Каратаева, историк (КИСИ), комментируя подборку мнений экспертов на «Радио Азаттык», подчеркнула: «Экономики в аргументации практически нет, геополитики мало, а вот внутренней политики – много». «Мы не видим виноватыми себя – только кого-то. Партнеры – это не альтер эго нас. Поэтому в ЕАЭС союз государств, а не единое государство», – указала она.
«У нас в чем риски: российская экономика сильная и она нас давит или она слабая и угрожает нам своим разрушением?» – пыталась разобраться с фундаментальной проблемой г-жа Каратаева. В качестве вариантов участники экспертного клуба иронично предлагали: «Она давит нас разрушаясь» и «Она рушится и падает на нас».
«Санкции, которые наложены на государство, не наложены на Россию целиком, – обратил внимание Рустам Бурнашев, политолог. – Мы кого поддерживаем – население? правительство? государство? бизнес?.. Почему про ЕАЭС говорят, а про ВТО – нет. Оно что, на Казахстан не влияет?».
«Протекционизм – экономические соображения, санкции – политические, – расставил акценты Даурен Абен, Евразийский НИИ. – Если Крым ваш, то почему санкции должны терпеть и мы? Евразийская комиссия собирается рассматривать контрсанкции. Санкции сокращают нам пространство для маневра – Казахстан ставят перед выбором». «Не всегда наши экономические проблемы можно объяснить санкциями в отношении России», – еще один тезис от эксперта.
Экономист Вячеслав Додонов сфокусировал внимание на том, что двукратная бедность в Казахстане равна двукратному понижению цены на нефть. Однако «наши проблемы с курсом доллара – это наши проблемы». С начала года валютный объем Нацфонда сократился на $2,8 млрд. При этом в теньговом измерении он стал даже больше. Или такой фокус: трансферы из Нацфонда для республиканского бюджета в валюте – валюта продается за тенге – ниже курс тенге к доллару – меньше потрачено долларов из Нацфонда. «По российской экономике больно ударили только финансовые санкции, все остальное – нефть», – считает г-н Додонов.
«Нет в экономике союзников. Союзники – понятие военно-политическое, и то не для малых стран», – указал Вячеслав Додонов. В качестве иллюстрации он привел анекдот про самую успешную армию Второй мировой войны – румынскую, которая с немцами дошла до Сталинграда и с советскими войсками до Берлина.
«В мире нет стран, которые стали бы процветать после санкций», – заметил политолог Замир Каражанов. По его мнению санкции вкупе с контрсанкциями и протекционизмом понижают конкурентоспособность продукции. «Контрсанкции, конечно, можно, но если действовать умно», – подчеркнул г-н Каражанов.
«Куба, Иран, КНДР – этим странам тяжело под санкциями, но к краху это не привело», – обратил внимание Сергей Смирнов, экономист.
«У нас основной источник доходов сырье, а в нем нефть. Казахстан фактически единственное государство, которое Россия пустила в свои магистральные трубопроводы, – отметил Шавкат Сабиров. – Мир меняется так быстро, что без дотирования и поддержки конкретных отраслей мы не выживем». Когда речь зашла про «киберщит», то г-н Сабиров указал: «Это как ядерный клуб – только 7-8 государств в мире могут позволить себе кибервойска».
«Протекционизм – это явление, которым кто-то пользуется умело, кто-то неумело. Надо санкции и протекционизм использовать с точки зрения разумной достаточности».
Финансовый консультант Расул Рысмамбетов коснулся темы алкогольной продукции на пространстве ЕАЭС (на профессиональном жаргоне она именуется «алкашка»). Формально «алкашка» из Казахстана может заходить на российский рынок, но фактически ее тормозят на местах в российских регионах так называемыми «нетарифными мерами», то есть чисто административным и силовым ресурсом не пускают. Когда г-н Рысмамбетов в Москве разбирался почему так происходит, то ему в кулуарах ответили: «У нас только в Московской области 26 заводов, каждый из которых может напоить Казахстан. Вы здесь совершенно не нужны». К тому же помимо отрасли имеются интересы конкретных игроков-производителей, которые лоббируют их всеми доступными методами.
«По «алкашке» надо работать, как работают с исками в ВТО», – заметил по водочному поводу Сергей Козлов, журналист. Что касается санкций, то, по его мнению, они «имеют в первую очередь политическое и психологическое измерение».
«Надо смотреть не что говорят, а что делают, – подчеркнул Антон Морозов, политолог. – Пока не видно, чтобы на пространстве ЕАЭС произошли какие-то дезинтеграционные процессы».
Казахстанская общественно-политическая интернет-газета ZONAKZ.Net