Образование в Казахстане: нужны более гибкие инструменты
Советская система образования не являлась идеальной, но была эффективной. Технические специальности были востребованы. Теперь система образования испытывает импульсивные маневры. И многие абитуриенты уезжают уезжают поступать в вузы других стран.
Возможно, это связано с отставанием Казахстана в выборе самого содержания образовательных программ, предположил Сергей Козлов, заместитель главного редактора газеты «Московский комсомолец в Казахстане», на заседании экспертного клуба «Мир Евразии».
«Сейчас говорят о цифровизации экономики. Но разве это наша инициатива? Если сравнить китайскую систему образования и казахстанскую в начале 90-х годов, то в то время мы были впереди. А сейчас вторыми после англоязычного массива информации об информатике, искусственном интеллекте, идут китайцы. Прошло всего 25 лет», — обращает внимание Сергей Козлов.
По его словам, он сотрудничает с группой энтузиастов, которые работают над искусственным интеллектом. «Они пытаются создать такую базу казахского языка, чтобы на его основе работал не просто электронный переводчик, а чтобы казахский язык вошел в развитую систему искусственного интеллекта», — рассказывает Козлов. В основном этим занимаются американцы и китайцы. И вот члены этой группы ищут партнеров для сотрудничества. Единственное, что им дали — систему словарей. А так в вузах им говорят: возьмите книги на кафедре, или читайте лекции, тогда мы вам поможем.
На пути к новой образовательной модели
Сергею Козлову нравится, как работает министр образования и науки Казахстана Ерлан Сагадиев. Он заявил о необходимости перехода от старой «знаковой модели образования, где человек очень много запоминает цифр, дат» к принципиально новой «так называемой функциональной грамотности, где он умеет, где он понимает, как применять свои знания, умеет их искать, быстро читает, умеет связывать большие блоки информации логическим способом».
Владимир Павленко, PR-консультант из Казахстанской коммуникативной ассоциации также считает, что важно соединить различные направления образования с реальной экономической деятельностью.
«А ведь господин Сагадиев пытался это внедрить, еще будучи в другом министерстве на позиции вице-министра. На конференциях он говорил, что принципиально важно, чтобы предприятия приходили в вузы, создавали
экспериментальные лаборатории. В этом направлении были сделаны определенные шаги. Был энтузиазм, «планов громадье». Имелись позитивные отклики общественности по поводу назначения господина Сагадиева министром образования и науки РК. А сейчас складывается такое ощущение, что он только и делает, что пытается парировать нападки по поводу реформ, учебников и т.д.», — анализирует Владимир Павленко.
Следует отметить, что назначение Ольги Васильевой министром образования в России тоже было радостно воспринято. Теперь пошла критика. Заголовки: «А тот ли министр?» Она заявила о необходимости формирования единого образовательного пространства России. «Вот огромное проблемное поле. А мы сегодня говорим о вопросах интеграции. Но есть ли единое образование в Казахстане? В Кыргызстане? В Беларуси? В Армении? В России? И как вырабатывать общее образовательное пространство ЕАЭС?», — спрашивает эксперт.
Почему в середине нулевых убрали специальность PR в Казахстане? «Это в то время, когда рынок показывал реальный растущий спрос на эту специальность. Предприятия и компании, которые пытались работать по международным стандартам, искали людей с образованием по специальности PR, связи с общественностью. Казахстан специальность закрыл. Рядом братский Кыргызстан обучал специалистов, у которых было написано в дипломах то, что надо. И они приезжали в Казахстан, устраивались здесь на работу. Сколько усилий потребовалось, чтобы вернуть специальность!», — приводит он пример.
Образование — фактор миграции
Другой пример – ценность и привлекательность российского образования. Когда начинается ажиотаж и борьба за абитуриента, россияне не понимают, почему у нас так активно рекламируется и продвигается большое количество иностранных вузов, а российские представлены в медиапространстве Казахстана не так активно. «Потому что это близко к чувствительной теме миграции. Приграничное сотрудничество есть, дети уезжают учиться, а затем часто бывает так, что за ними подтягиваются родители», — говорит Владимир Павленко.
XIV Форум межрегионального сотрудничества России и Казахстана пройдет в Челябинске в начале ноября 2017 года. Он будет посвящен развитию человеческого капитала. «И если у нас единое пространство, то актуальны такие вопросы интеграции – уезжать, учиться, оставаться или гарантированно возвращаться? Пока вопросов больше, чем ответов», — говорит эксперт.
Аскар Нурша, руководитель алматинского офиса Института мировой экономики и политики при Фонде Первого Президента РК сомневается, что возможна стандартизация образовательных систем на постсоветском пространстве. В рамках СНГ есть несколько договоров, которые регулируют культурно-гуманитарную сферу. «И нам надо стремиться к унификации стандартов, в частности, в вопросе взаимного признания дипломов. Чтобы человеку, получившему образование в казахстанской школе, не пришлось переучиваться и доучиваться, брать дополнительные курсы», — говорит Нурша. Но объективно имеется очень много подводных камней.
«Например, возьмите новый закон об образовании в Украине. Или кейс Татарстана, где не могут договориться о статусе татарского языка. Или вопросы религии. Наши культурные пространства расходятся в разные стороны, так как отношение к религии разное. Допустим, введут предмет «религиоведение». Какие у него будут стандарты и акценты?», — задается вопросом эксперт.
Если говорить о координации образовательной политики стран-участниц ЕАЭС, то ее нет. Так считает Андрей Чеботарев, директор Центра актуальных исследований «Альтернатива». Данная сфера не является предметом Договора о ЕАЭС и деятельности Евразийской экономической комиссии. «Хотя, на мой взгляд, эту ситуацию следует изменить, поскольку сфера образования тесно связана с экономикой», — считает Чеботарев.
По его мнению, российское образование давно стало заметным фактором миграции из Казахстана. Оно привлекает уровнем своей доступности, качества и, более того, дальнейшими перспективами. Многие молодые люди, особенно из приграничных областей, после учебы остаются в России, обустраиваются, а потом к ним подтягиваются их родители и другие родственники.
По данным Посольства РК в РФ, в 2016 году количество казахстанских студентов в российских вузах превысило 70 тыс. человек. При этом действует система квот Россотрудничества для поступления выпускников казахстанских школ в данные вузы. Хотя власти приграничных областей Казахстана время от времени выражают озабоченность по такому оттоку молодежи, чего-либо существенного взамен они предложить пока не могут.
Кстати, в Казахстане действуют филиалы шести вузов России, включая МГУ им. М.В. Ломоносова. Однако про них практически ничего не слышно с точки зрения привлекательности для потенциальных абитуриентов, карьеры выпускников и т.п. «Россия довольно слабо работает на нашем образовательном поле. Хотя увеличение численности филиалов российских вузов в Казахстане и уровня привлекательности их учебных программ вполне
может стать фактором снижения молодежной миграции в РФ. Этот вопрос тоже можно изучить в рамках развития евразийской интеграции», — предлагает Чеботарев.
Российский рынок образования — в сто раз больше
Сергей Домнин, главный редактор делового журнала «Эксперт-Казахстан» напоминает, что общий рынок образования с Россией у Казахстана был еще до ЕАЭС. «Думаю, что значимая часть тех казахстанских абитуриентов, кто едет в Россию поступать, имеют также миграционные цели. Но речь больше не о них, а о людях, выбирающих между российским и казахстанским образовательным продуктом», — говорит Домнин.
По данным Высшей школы экономики, в 2016 году рынок образовательных услуг в России составлял $30 млрд. В Казахстане в 2014 году — около $350 млн. Речь идет о высшем образовании, потому что школьное и дошкольное образование – это не вполне рыночные сегменты. «Разрыв, который мы видим, больше той 10-кратной разницы, к которой мы привыкли, когда сравниваем российский и казахстанский рынки. Российский рынок получается в сто раз больше, а, значит, априори там больше продавцов, длиннее линейка услуг и цен», — сравнивает эксперт.
Он также сравнил, сколько стоит учиться в России и Казахстане. Понятно, что сравнивать КазНУ и, допустим, МГИМО – это не совсем релевантно. Если человек едет учиться в Москву, ему придется дополнительно много денег потратить, чтобы жить. Но если житель казахстанской провинции, скажем, Павлодара или Усть-Каменогорска, выбирает между, например, ЕНУ и Новосибирским государственным университетом, то набор его затрат примерно идентичен. Востребованная специальность: информационно-вычислительные технологии. По данным на текущий год, за семестр в НГУ год обучения стоит $1970, в ЕНУ -$2110. Еще одна востребованная специальность — востоковедение: в НГУ $2005, в ЕНУ $2083.
«Цены, как мы видим, сопоставимые; казахстанские вузы не могут предложить образование дешевле притом, что бренды и качество услуг в России в среднем выше, чем у нас», — делает вывод Домнин.
По недавнему рейтингу региональных вузов, представленному QS, у НГУ второе место после МГУ на постсоветском пространстве, а у ЕНУ – 24-е место.
«Проблема еще и в том, что из этих $350 млн рыночная часть — меньше половины, а, может, быть и меньше четверти. Все остальное — госзаказ, объем которого зависит не от работодателя. Это фактически олигополический рынок», — говорит Домнин. Объем финансирования от государства идет через
национальные университеты, от ректоров которых зависит, сколько денег получит вуз. Не случайно ректора имеют такой же аппаратный вес, как министр: и первых, и второго назначает президент.
Отменить ЕНТ, чтобы удержать студентов?
«Если непонятно, как формулируется запрос на те или иные специальности, стоит ли удивляться, что потом в экономику приходят не те, кто нужен работодателю, а те, кого выгодно было учить генералам от системы образования?», — спрашивает Сергей Домнин.
Он считает, что, возможно, уже надо перейти к теме приватизации вузов и постепенному отказу от госзаказа, потому что своей задачи он не выполняет. Нужны более гибкие инструменты и более адекватные времени институты. В этом плане хороший пример — уже упомянутый Нархоз. Его ректор Кшиштоф Рыбиньски высказал большую тревогу по поводу наших позиций в сфере образования в контексте евразийской интеграции: 20 тысяч человек ушли с нашего рынка на российский, в том числе из-за ЕНТ.
«Может быть, ЕНТ — это важный сдерживающий фактор для многих, кто поступает в казахстанские вузы. Логично его применять для распределения грантов, но если у человека есть деньги на учебу в вузе, то нелогично его ограничивать, фактически выталкивая людей на другой рынок. Даже если человек не хочет и не будет учиться, а готов платить, то пусть уже он эти деньги оставит здесь», — предлагает Сергей Домнин.
Юрий Быков
Источник: «Аргументы и Факты в Казахстане»/a>