Кто умеет зарабатывать и получать максимальные результаты.
Казахстанские эксперты – об особенностях и перспективах образования в условиях пандемии. С началом нового учебного года тема дистанционного обучения стала одной из самых актуальных в казахстанском обществе. В «заложниках» оказались дети, родители и учителя. И, пока в Казахстане идут бурные споры о том, узаконить дистанционное обучение или нет, во многих странах мира еще задолго до пандемии и связанного с ним карантина начали практиковать «дистанционку». Корреспондент inbusiness.kz выяснила, что думают эксперты о школе онлайн.
Но для начала приведу примеры из собственной жизни. Четыре года назад в рамках пресс-тура для казахстанских журналистов по Швейцарии нас привели в один из местных университетов. И во время встречи с руководством вуза нам рассказали, что практикуют дистанционное обучение. Нам объяснили, что не все студенты, в частности, из стран Африки и Азии, могут позволить себе прилететь в Швейцарию и получить образование. И тем более платить за жилье и питание. И не все страны, как Казахстан, могут отправить молодых учиться за счет государства. В строго определенное время преподаватели этого вуза выходили в режиме онлайн, читали лекции для своих «далеких» студентов. Но вот для защиты диплома студенты все же должны были прилететь лично в университет. Но и это уже не такие большие расходы, как жить в течение учебных семестров в самой дорогой стране мира. Такой метод обучения стал для швейцарского университета еще одной возможностью получения заработка. Вот еще один пример. Пока некоторые родители жалуются, что все трудности обучения собственных детей легли на их плечи в условиях «дистанционки», сын одной моей соседки уже третий год успешно получает дистанционное образование по российской школьной программе. Как объяснила женщина, это гарантированный аттестат о среднем образовании и больше шансов поступить в российский вуз. И, как выяснилось позже, это не единичный случай, причем не только в нашей стране, но и в соседних Узбекистане, Кыргызстане и Таджикистане, где для молодежи для получения работы в России важно знание русского языка.
Эдуард Полетаев, руководитель ОФ «Мир Евразии», считает, что образование не только выгодный бизнес, но и стратегически верный шаг для любого государства, желающего «говорить» с соседями на одном языке: «Хочу привести свой пример. В России в 2019 году был запущен национальный проект «Образование», рассчитанный на пять лет. Одна из его целей – обеспечение глобальной конкурентоспособности российского образования и вхождение страны в число 10 ведущих стран мира по качеству общего образования. В рамках этого нацпроекта есть федеральные проекты. Один из них – экспорт образования. На проект выделяется более 107 млрд рублей. Задача проекта – увеличение в два раза числа иностранных граждан, обучающихся в вузах и научных организациях, а также реализация комплекса мер по их трудоустройству. К 2024 году планируется увеличение числа иностранных граждан, которые обучаются в российских вузах, до 435 тысяч человек. Это не просто так: ежегодно экономики принимающих стран получают от студентов-иностранцев миллиарды долларов. Это прагматика. Узбекистан не случайно недавно открыл несколько представительств российских вузов для обучения тех специалистов, которые нужны его экономике. Соответственно, образование рассматривается на евразийском пространстве в том числе и как бизнес, что при реализации совместных образовательных программ может положительно повлиять на экономики стран ЕАЭС».
Акимжан Арупов, директор Института мировой экономики и международных отношений: «Да, идет огромный рост всемирного рынка образования. Уже после Второй мировой войны образование начало превращаться в бизнес международного масштаба. Сейчас международный рынок образовательных услуг фактически полностью сформировался, такие услуги стали объектами внешней торговли. Предметами, успешно продаваемыми на новом рынке, стали курсы по изучению иностранных языков, обучение иностранцев в школах, различные средства для повышения квалификации, в последнее время шире организуется дистанционное обучение. Другими предметами экспорта служат такие продукты, как программы, методические пособия, книги и т .п. Но самыми массовыми являются услуги по получению высшего образования иностранцами. На их долю приходится основная часть расходов, определяющих емкость мирового рынка образования. Так что я согласен с Эдуардом Полетаевым, что образование – это еще одна возможность, кроме нефти, для экономики страны, принимающей иностранных студентов, получать серьезную прибыль. Выпускникам школ из северных регионов Казахстана образование в России просто экономически выгоднее. Абитуриенту из Петропавловска проще и дешевле поехать учиться в близлежащий Омск, чем прилетать в Алматы. Поэтому и вопросы гуманитарной составляющей, куда входит образование, для двустороннего приграничного сотрудничества между той же Россией и Казахстаном мы не должны сбрасывать со счетов».
Ирина Черных, профессор Казахстанско-Немецкого университета, сотрудник представительства Фонда им. Розы Люксембург в Центральной Азии, выступает за интеграцию образовательных платформ в рамках ЕАЭС: «А я хотела бы сказать о возможности получения высшего образования в рамках ЕАЭС, куда, как известно, входят Казахстан, Россия, Беларусь. Российское образование для определенной категории молодежи рассматривается как некая возможность выехать на территорию России, получить диплом и остаться там на ПМЖ (постоянное место жительства). Я, например, мало знаю о программах евразийской студенческой мобильности. Эти программы в большей степени реализуются с немецкими, французскими, американскими университетами. Мобильность образования на постсоветском пространстве тоже есть, но это всего лишь несколько платформ, например университет ШОС. Но насколько эффективно они работают сейчас? Возможность жить и передвигаться в той стране, где идет обучение, сейчас затруднена из-за закрытия границ. Мобильность, которая предполагала бы возвращение студентов обратно после прохождения курсов обучения в университете-партнере, достаточно слабо развита в рамках евразийского образовательного пространства. Может, имеет смысл говорить о создании университета ЕАЭС? При этом в Санкт-Петербурге существует университет при Межпарламентской ассамблее ЕврАзЭС, но о нем мало что известно. То есть мы видим, что сегодня есть вопросы с развитием открытых университетов, связанных с интернет-платформами. Это один из приемлемых вариантов, который мог бы развиваться и связывать на уровне местных локальных сообществ население стран – членов ЕАЭС».
Мадина Нургалиева, советник директора Казахстанского института стратегических исследований при президенте РК, поддерживает идею Ирины Черных: «С 1 сентября в Казахстане ввели дистанционный формат обучения. Мне кажется, странам, входящим в тот же ЕАЭС, можно выработать совместные подходы и общие образовательные платформы. Что касается синхронизации образовательных систем на евразийском пространстве, я предвижу, что будет много споров по таким предметам, как история, география. Здесь пока еще остается много вопросов внутреннего порядка. Их пока стоит отложить в сторону, чтобы не появилось яблоко раздора. Но можно и нужно продвигать такие предметы, как математика, геометрия, физика, химия. Высокие знания в этих сферах помогут обеспечить технологический прорыв без каких-либо идеологических и политических оттенков. Подобный подход можно применить в дошкольном и высшем образовании».
Александр Губерт, старший преподаватель кафедры «Государственная и общественная политика и право», Алматы Менеджмент Университет (AlmaU): «Я также поддерживаю унифицикацию образовательных стандартов (хотя бы по таким предметам, как математика, геометрия, физика, химия), так как это фактор конкурентоспособности отечественного образования. Приведу пример, найденный мною в ленте новостей. Ребенок, гражданин Казахстана, окончил в Байконуре российскую школу, а его не приняли в колледж в Кызылорде. Проблема единичная, но она существует. И таких моментов набирается много. Поэтому поддержка государством образования является важным условием экономической интеграции. Ведь вопросы бизнеса и экономики связаны с гуманитарной составляющей (образованием, здравоохранением, туризмом и т. д). Если об этом не думать сейчас, то это станет большой проблемой в будущем».
Ерлан Смайлов, руководитель аналитической группы «Кипр»: «Сегодня представители казахстанских вузов откровенно говорят, что их российские коллеги бороздят школы, ищут отличников, медалистов, независимо от национальности приглашают учиться к себе. Когда страна небольшая с точки зрения экономики и населения, а Казахстан в этом смысле небольшая страна, у нее возникает риск в случае более глубокой интеграции в гуманитарной сфере, сфере образования, рынка труда, получить вымывание человеческого капитала. В качестве примера приведу статистику по миграционному сальдо за январь-июнь 2020 года. Из Казахстана за этот период уехало 10 977 человек. Из них около 9,5 тысячи – в Россию. В свою очередь, из них 7921 человек старше 15 лет и младше пенсионного возраста. Еще 2,5 тысячи – младше 15 лет. Старше пенсионного возраста уехало 459 человек. Из тех, кто покинул страну, 3395 человек имеют высшее образование, 2828 человек – среднее техническое. Из тех, кто уехал, 40% имеют высшее образование, среднее специальное имеют 33%. За тот же период в Казахстан приехало 5118 человек. Из них с высшим образованием – 1010 человек. То есть высшее образование имеют всего 17% приехавших. Среднее специальное у 27% прибывших. Понятно, что интеграция открывает больший мир. Это не повод строить обвинения в адрес России, более конкурентной на рынке труда, это шанс задуматься о нас самих, о местном образовании, условиях труда, социальной поддержке. Тем не менее имеется серьезная зафиксированная проблема, состоящая в том, что квалифицированные специалисты уезжают, об этом нельзя забывать и надо принимать стимулирующие меры, чтобы оставлять их здесь».
Шавкат Сабиров, директор Института по вопросам безопасности и сотрудничества в Центральной Азии, член общественного совета при МИД РК: «К сожалению, бывает, что интеграция, в той же сфере образования в рамках ЕАЭС остается только на словах. Как только дело доходит до реальных проектов в бизнесе, возникают надуманные препятствия. Так, актуальные сегодня проекты, связанные с онлайн-образованием, такие простые, как «Яндекс». Учебники, которые можно было бы реализовать спокойно в Казахстане, сталкиваются с тем, что сразу появляются ходоки (а за каждым из них стоит большой человек), которые начинают навязывать свои онлайн-платформы. Я знаю это, потому что в школе, где учатся мои дети, мы долго отбивались от этих доморощенных платформ, чтобы остаться на Microsoft Teams. Проекты, которые я сегодня веду, больше делаю для того, чтобы они были реализованы на пользу Казахстана. Но математические модели в медиаизмерениях использую российские, это удобно, к тому же предоставили их бесплатно. Однако возникают претензии, что это российская математика. Что плохого? При этом телефоны у нас китайские или корейские, операционная система Windows – американская, и с этим не возникает проблем. Но, как только начинается реализация какого-то проекта, с нашей стороны возникают препятствия на пустом месте. Молодежи, которая столкнулась с проблемами, проще переехать либо в Россию, либо даже в Бишкек и реализовывать проекты в сфере цифровизации. Я разговаривал с нашими ребятами, которые успешно работают в Омске, Москве, при этом их не принял отечественный рынок. В Крыму работает казахстанский стартап, предложивший удобную систему электронного документооборота. Эта компания могла бы работать у нас в стране. У нее 150 человек трудоустроено. Мы мало того что отдали мозги, но и рабочие места. Надо внутри страны менять подходы, мышление, в хорошем смысле «переобуться». Иначе все будет упираться в вечный бюрократизм и непрофессионализм, в непонятные аргументы «против», которые не дадут развиваться».
Кульпаш Конырова
Источник: Информационное агентство «Inbusiness.kz»