дним из основных посылов создания Евразийского экономического союза лидеры интеграционного объединения называют усиление экономического взаимодействия не только на уровне центральных властей, но и в региональном разрезе. Мотивируя это тем, что такое взаимодействие имеет историческую основу.
Зарождающийся евразийский экономический союз – это новая попытка регионализации на постсоветском пространстве. Через аналогичные процессы на своих континентах сегодня проходят ведущие цивилизации. От европейской в лице ЕС, арабской в форме ЛАГ и юго-азиатской — АСЕАН.
С 1 января 2015 года ЕАЭС станет реальностью для жителей трех стран с общим населением – 170 млн человек. Это подстегнет и процессы общей регионализации. Возникает вопрос — повторит ли ЕАЭС путь ЕС и станет ли этот союз, столь же сильным как европейский аналог не только на уровне взаимодействия центральных властей, но и на уровне сотрудничества между отдельными регионами?
Стоит отметить, что на межрегиональные связи приходится около 70 % российско-казахстанской торговли. В основном это — энергетика, машиностроение, транспорт, связь и банковская сфера. Развитые прямые производственные связи у казахстанских регионов с предприятиями Курганской, Омской, Оренбургской, Тюменской областей, Алтайского края. 76 субъектов Российской Федерации имеют экономические связи с 14 областями РК, а также Алматы и Астаной.
Не менее важно, что протяженность казахстанско-российской границы составляет 6846 км. К границе примыкают 12 регионов России: Астраханская, Волгоградская, Саратовская, Самарская, Оренбургская, Челябинская, Курганская, Тюменская, Омская и Новосибирская области, а также Алтайский край и Республика Алтай. С казахстанской стороны к границе примыкают 7 областей — Атырауская, Западно-Казахстанская, Актюбинская, Костанайская, Северо-Казахстанская, Павлодарская и Восточно-Казахстанская.
В граничащих с Казахстаном российских регионах проживает около 26 млн человек, из которых более 3 миллионов — в непосредственно прилегающих к границе административных районах. Население северных и западных приграничных регионов Казахстана составляет 5,8 млн человек, из них — 2,4 млн проживают в сельской местности.
Руководитель общественного фонда «Мир Евразии» Эдуард Полетаев подчеркнул, что необходимо помнить, что в отличие от России, имеющей федеративное устройство, Казахстан – страна унитарная. Здесь акцент в большей степени изначально делается на экономической географии, на приграничном сотрудничестве между регионами РК и РФ. Между ними подписано свыше 240 различных соглашений в области торгово-экономического, научно-технического, гуманитарного сотрудничества. И практически все регионы Российской Федерации имеют торгово-экономические отношения с Казахстаном, что как раз открывает простор для более тесной регионализации. К тому же половина казахстанских областей – 7 из 14 – имеют общую границу с Россией.
Он заметил, что в советское время далеко не все российские регионы имели значимые экономические связи с Казахстаном. В частности, та же Астраханская область, которая после развала Советского Союза в большей степени была нацелена на внешнюю экономическую деятельность и взаимоотношения со странами Южного Кавказа или с Ираном. Но после того как наметился поворот в межгосударственном, межрегиональном сотрудничестве, когда, например, был построен трубопровод Каспийского трубопроводного консорциума, 200 км которого проходит по территории Астраханской области, и регион получает миллионы долларов за транзит, торгово-экономические отношения вышли на иной уровень.
О том, что тема регионального сотрудничества уже имеет совершенно другие очертания, говорит и проведение ежегодного российско-казахстанского форума межрегионального сотрудничества. В этом году он пройдет в Атырау и будет посвящен теме инноваций в углеводородной сфере.
Доктор политических наук, заведующий отделом по исследованию политических институтов и процессов пермского научного центра Уральского отделения Российской академии наук, Олег Подвинцев заметил, что регионализация России, в политическом отношении, бурными темпами проходила в 90-е годы. Слабость федеральной, общенациональной элиты привела к активному формированию местных политических элит. На рубеже 1990-х – 2000-х годов в истории России был период, когда губернаторы, главы субъектов федерации, превратились, или были очень близки к тому, чтобы превратиться, в решающую силу в стране. Причем, были разные варианты. Они могли выступить неким единым фронтом, тем более что у них была площадка – Совет федерации, в котором тогда присутствовали все губернаторы. Был другой более вероятный вариант, что сложатся какие-то клики, группировки так называемых губернаторов-тяжеловесов. Могла возникнуть борьба между ними – это была вполне реальная альтернатива для России 15 лет назад.
На этом фоне политику централизации поддержали самые разные силы. Вероятность того, что будет проводиться политика обуздания региональных лидеров и элит, была очень высокой. Сегодня основная идея страны – единство, вертикаль власти, стабильность. Это ценности нынешней российской власти, которые она исповедует и предлагает обществу в течение последних полутора десятилетий. Но, несмотря на произошедшие изменения, говорить о России как унифицированном едином политическом пространстве не приходится.
Доктор экономических наук, профессор Международной академии бизнеса Айгуль Тулембаева считает, что в Казахстане складывается совершенно другая картина.
В Казахстане нет регионализации, но есть регионализм. Регионализм – это наличие и защита интересов субкультурного общества в конкретном регионе. А регионализация – это оформление региона как субъекта политического взаимодействия.
Регионализм как наличие интересов различных регионов страны, не как отдельных субъектов, а как территориально разделенных километрами дорог. Казахстан территориально очень разбросан, и очень сильно отличается экономическое развитие регионов не только в отношении валового продукта, но и по составляющим этого валового продукта. Экономика всегда определяет политические процессы. И если говорить о политических региональных элитах, то они складываются из экономических интересов. Соответственно, та экономика, которая есть в том или ином регионе, определяет и специфику политических элит.
«Все мы знаем сильное противостояние юга и всего Казахстана: юг не любят, а юг взаимно не любит север и запад. Постоянно идет взаимопроникновение этих интересов. Но, тем не менее, регионализм сейчас сильно проявляется, в том числе благодаря экономической политике, которая проводится. Например, развитие тех отраслей и сфер промышленности, которые в данном регионе будут иметь больший экономический эффект. На юге — это сельское хозяйство, на западе – нефть, на востоке – горнорудная промышленность. Объективно это будет усиливаться с развитием экономики», — заметила она.
Кандидат политических наук, научный сотрудник Центра сравнительных исторических и политических исследований Ирина Шевцова подчеркнула, что, например, основные игроки регионализации в том же Евросоюзе – это региональные партии. Начало 1990 годов – тот рубеж, который принято считать всплеском активности в Европе. Поскольку был подписан Маастрихтский договор, усилилась политическая интеграция на территории всего ЕС, и случился всплеск регионализма.
Генеральный директор газеты «Комсомольская правда – Казахстан» Асылбек Бисенбаев в связи с этим аргументом заметил, что прежде чем говорить о плюсах для регионов, нужно определиться с базовыми принципы евразийской интеграции. В то время как принципы европейской интеграции как раз известны и задекларированы: это права человека, демократия, открытая экономика, равноправие всех 27 субъектов, представленность, причем, даже малые государства представлены во всех европейских институтах и имеют право голоса и защиту. Возникает и другой вопрос: если ЕАЭС — это не политическое объединение, а экономическое, чем оно отличается от Таможенного союза, который мы еще не реализовали в полной мере?
«Необходимо определить, что такое евразийская интеграция и чем она отличается от европейской, потому что я не видел ни одного документа, где были бы прописаны базовые принципы евразийской интеграции, хотя было принято несколько тысяч документов», — сказал он.
Андрей Чеботарев, директор Центра актуальных исследований «Альтернатива» заметил в связи с этим, что нужно помнить, что в Казахстане есть 5 крупных региональных комплексов: Центральный Казахстан, Западный, Северный, Южный, Восточный. В то время как Россия и по этническому, и по территориальному, и другим признакам куда сильнее разбросана.
«Можно увидеть регионы, которые пытаются влиять на центр. Можно сказать, даже гегемоны. У нас это юг, как мы уже признали, особенно наблюдается по перетеканию кадров и формированию элиты на центральном уровне. В России это, наверное, Санкт-Петербург. В связи с этим есть крайности, это сепаратизм, который пережила Россия, а сейчас переживает Украина. У нас, к счастью, таких тенденций нет. Однако вопросы, как внутренней регионализации, так и внешней конечно актуализируются благодаря ЕАЭС. У нас есть западные области, граничащие с областями Приволжского регионального округа РФ, большой пласт регионов, которые граничат с Россией по Уральскому, Сибирскому регионам. И понятно, что там как раз экономика определяет уровень интеграции, а не политика», — сказал Чеботарев.
Олег Подвинцев продолжая тему регионального сепаратизма, подчеркнул, что она никогда не сходит с повестки дня. Например, в Красноярске, в Новосибирске на уровне сообществ и сегодня существуют проекты сибирского регионализма, сибирского сепаратизма. Даже есть флаг сибирской республики. Но региональные элиты как политический проект это не воспринимают. В этом смысле опасения относительно северных территорий Казахстана, в большинстве своем также надуманны.
Доцент кафедры философии Восточно-Казахстанского государственного технического университета имени Серикбаева Светлана Линок заключила, что в Казахстане складывается парадоксальная ситуация, когда люди в РК больше интересуются российской политикой, СМИ, и даже внутрироссийскими процессами регионализации, и знают лучше жизнь там, чем в собственных регионах.
Источник: Kursiv.kz