Реиндустриализация стоит сегодня в повестке дня многих постсоветских государств. Отказ от реиндустриализации по факту означает отказ от модернизации социально-экономической системы, фактическую неизбежность масштабной социальной деградации, рост проявлений изоляционизма и трайбализма, высокий уровень социального напряжения. При этом очевидно, что социалистическая модель экстенсивной осуществляющейся за счет ресурсов и под контролем государства сегодня нереализуемо. Поэтому звучащие сегодня предложения о реиндустриализации целых стран и регионов за счет России сегодня выглядят утопичными и практически нереализуемыми. На мой взгляд, речь вместо этого должна идти о соединении сил и ресурсов государств, входящих в интеграционные объединения (ЕАЭС) с целью продвижения проектов в духе «новой индустриализации». При этом основа процесса реиндустриализации должно иметь свой фундамент в экономиках конкретных стран, и качество этого процесса в значительной степени зависит от продуманности и согласованности усилий власти, бизнеса и обществ.
В числе факторов, способствующих ре-индустриализации, следует прежде всего выделить:
- Наличие политической воли у государственного руководства.
- Наличие ресурсов (как правило, сырьевой ренты) для обеспечения ре-индустриализации.
- Наличие технологического либо производственного потенциала для ре-индустриализации.
- Наличие у руководства страны продуманной стратегии и конкретного плана ре-индустриализации.
- Наличие промышленной и структурной политики у правительства.
- Наличие квалифицированных кадров для промышленности и сохранившихся трудовых коллективов.
- Наличие рынков сбыта для производимой индустриальной продукции.
Возможности для осуществления ре-индустриализации различаются в разных странах ЕАЭС. Все страны ЕАЭС в разной степени, но так или иначе нуждаются в этом процессе (полностью либо частично).
В России существует потенциал индустрии и ВПК, сырьевая рента (пусть уменьшившаяся в размере), кадровый потенциал в промышленности — но отсутствуют стратегия и запрос на качественную и глубокую реиндустриализацию. Деиндустри-ализация советской по своему происхождению индустрии завершилась, что явно наблюдается сегодня в большинстве регионов. В ситуации экономического кризиса и наложенных странами Запада санкций России лишь отчасти удалось осуществить эффективное импортзамещение – последнее получилось в пищевой промышленности, но не удалось в производстве машин и оборудования (поскольку, в отличие от импортзамещения в ответ на кризис осени 1998 года, ипортзамещение после 2014 года не могла уже опираться на производственные мощности, унаследованные от советского периода развития). Одновременно с этим доступ к финансовым ресурсам и технологиям стран Запада для России сегодня ограничен, что побуждает нашу страну искать их новые источники по другим направлениям.
В Казахстане существуют масштабные экспортно-сырьевые ресурсы и возможность для извлечения сырьевой ренты, продуманная индустриально-инновационная стратегия (в рамках призванной реализованной «Стратегии-2020» и реализующейся сегодня «Стратегии-2050») — но существует потребность в расширении рынка сбыта производимой индустриальной продукции. Данная проблема, как представляется, может быть решена в рамках процесса евразийской экономической интеграции и создания единого экономического пространства.
В свою очередь, Беларусь избежала благодаря политике государства масштабной деиндустриализации в 1990-е годы, сохранила производственные мощности, кадры и коллективы. Главная перспективная задача Беларуси – технологическое обновление белорусской промышленности с целью повышения общей конкурентоспособности национальной экономики, а также для нахождения ею новых возможностей в рамках единых евразийского экономического пространства и рынка.
Армения, тяжело переживающая последствия карабахского конфликта и находящаяся в весьма сложной геополитической и геоэкономической ситуации, все же сумела частично сохранить промышленный потенциал, сформированный в советский период. Для полномасштабной реиндустриализации у республики объективно отсутствуют необходимые ресурсы. В то же время, участие в развитии общеевразийского рынка и кооперационных программах ЕАЭС позволяет рассчитывать на успешное решение проблем структурной перестройки экономики в обозримом будущем.
В свою очередь, Кыргызстан также не имеет ни рентных ресурсов, ни технологической и кадровой базы для ре-индустриализации — делая ставку на восстановление индустрии за счет российских инвестиций в свою экономику. При этом, поскольку конкретный план индустриально-промышленного развития сегодня отсутствует, рассчитывать на масштабные российские инвестиции в восстановление и обновление промышленного потенциала республики (как это имеет место в сырьевом и энергетическом секторах) пока не приходится. Решение проблемы видится в согласованной работе правительств и бизнес-сообществ двух стран, связанной с уточнением конкретных планов и общей стратегии социально-экономического развития.
Так или иначе, реиндустриализация представляется одним из ключевых направлений социально-экономического развития для стран ЕАЭС. При этом очевидно, что речь не должна идти о воссоздании тяжеловесной и устарелой производственной структуры, но о создании системы современных высокотехнологичных производств, продукция которых будет востребована не только на общеевразийском, но и на мировом рынках; расшивка «узких» мест в социальной сфере постсоветских государств также не представляется возможной без стимулирования промышленного развития на качественно новой технологической основе. Решение задач, связанных с общей целью реиндустриализации, в конечном итоге потребует нового уровня координации и формирования экономической политики стран-членов ЕАЭС.
Сергей Бирюков