Исследование стратегии Евросоюза в Центральной Азии было проведено нашим центром актуальных исследований «Альтернатива» при поддержке Фонда Фридриха Эберта. Его результаты будут изданы в книге, которую презентуют в январе следующего года. Сейчас я могу рассказать только о каких-то общих выводах.

Актуальность этой темы обусловлена как раз тем, о чем уже сказал модератор – 2013 год является завершающим периодом в рамках действия Стратегии Европейского Союза в Центральной Азии на 2007-2013 гг., официально именуемой как «Европейский Союз и Центральная Азия: стратегия нового партнерства». То есть завершается юридическое действие данной стратегии. Хотя если говорить честно, политически она фактически исчерпала себя несколько лет назад. С 2011-2012 года было видно, что ЕС и его институты пытаются что-то еще сделать, чтобы продлить ее действие, но мы видим, что особенно показательным стал провал грандиозного проекта Набукко, который был частью этой стратегии с точки зрения диверсификации маршрутов экспорта углеводородного сырья из ЦА в Европу. Поэтому давайте для начала вспомним, как все начиналось.
Данный документ был принят Европейским советом в июне 2007 года. Стратегия определяет основные подходы, направления и механизмы взаимодействия ЕС с центрально-азиатскими государствами. После принятия стратегии была своего рода эйфория – Германия, которая председательствовала тогда в ЕС, активно продвигала эту тему, потому что у Германии, как мы знаем с давних времен есть свои интересы в ЦА. Известная формула «дранк нах остен» еще видимо, жива, просто реализуется в новых реалиях. Действительно тогда структуры ЕС привлекали экспертов в ЦА, в том числе казахстанских экспертов. Совпало это с выбором в 2007 Казахстана в качестве председателя ОБСЕ на 2010 год. Потом в Казахстане была принята известная программа «Путь в Европу».
Важность принятия и действия рассматриваемой стратегии обусловлена, прежде всего, тем, что среди всех ведущих внешних участников геополитических процессов в Центральной Азии (Россия, Китай, ЕС, США, Индия и т.д.) Евросоюз практически является единственным, кто располагает полноценным концептуальным документом, определяющим ключевые аспекты его политики в данном регионе. В свою очередь, это обстоятельство придает деятельности ЕС по продвижению своих ценностей и стратегических интересов в Центральной Азии более системный и последовательный характер.
В целом, как следует из текста самой стратегии, «ЕС глубоко заинтересован в мирной, демократической и экономически процветающей Центральной Азии. Все эти цели взаимосвязаны. Следовательно, целью стратегии ЕС является активное сотрудничество с государствами Центральной Азии в достижении указанных целей, а также вклад в сохранение мира и процветания в соседних странах». Кроме того, «Интерес ЕС заключается в безопасности и стабильности, а также приверженности правам человека и верховенству права в странах Центральной Азии».

Основные направления стратегии:
1. Права человека, верховенство права, ответственное государственное управление и демократизация
2. Инвестирование в будущее: молодежь и образование
3. Содействие экономическому развитию, торговле и инвестициям
4. Укрепление энергетических и транспортных каналов
5. Устойчивость в области окружающей среды и водные ресурсы
6. Борьба с общими угрозами и проблемами
Следует также отметить, что ежегодные совещания с участием представителей Тройки ЕС и министров иностранных дел всех пяти стран Центральной Азии способствуют постепенному развитию атмосферы диалога и конструктивного взаимодействия между самими центрально-азиатскими республиками. Это особенно актуально с учетом достаточно сложных и неоднозначных взаимоотношений данных стран на двусторонней основе, а также отсутствия объединяющего всех их регионального межгосударственного образования. В связи с этим рассматриваемые совещания фактически являются единственной на сегодня диалоговой площадкой, в рамках которой официальные лица, а именно руководители внешнеполитических ведомств, всех стран Центральной Азии могут обсудить вопросы, представляющие общий интерес, и постепенно прийти к взаимоприемлемому формату многостороннего взаимодействия с целью положительного решения данных вопросов.
Вместе с тем динамика и характер процессов, произошедших в Центральной Азии в целом и в каждом из государств этого региона, в частности, за все время действия рассматриваемой стратегии, демонстрируют заметные изменения в развитии данных стран и всего Центральноазиатского региона. Причем в значительной части речь идет об изменениях, которые фактически не соответствуют первоначальным стратегическим планам ЕС в Центральной Азии и затрудняют в той или иной мере их практическую реализацию. Особенно это связано с вопросами подраздела «Права человека, верховенство права, ответственное государственное управление и демократизация раздела V «Усиленный подход ЕС» рассматриваемой стратегии.
Кроме того, авторы данного документа не могли учесть фактора мирового финансово-экономического кризиса, который в той или иной степени отразился на политическом и социально-экономическом состоянии центрально-азиатских республик. Наконец, усиление авторитарных тенденций в большинстве стран региона, рост проявлений терроризма и экстремизма, вторая «цветная революция» и масштабный межэтнический конфликт в Кыргызстане, проявление напряженности в отношениях между различными республиками, усиление политического и экономического влияния Китая и России в Центральной Азии – все эти факторы в совокупности способны повлиять на ЕС в направлении возможного пересмотра своей стратегии и оценок ее промежуточных результатов.
Обращает на себя внимание, что на официальном уровне ЕС, несмотря на изложенные выше моменты, в целом реализация Стратегии Европейского Союза в Центральной Азии на 2007-2013 гг. встречает положительные оценки. Так, например, в марте 2012 года бывший в то время специальный представитель Евросоюза по Центральной Азии Пьер Морель в одном из своих интервью отметил, что «нынешняя стратегия Евросоюза в регионе реализуется достаточно эффективно». Хотя, с другой стороны, он был вынужден признать, что «с учетом современных реалий, она требует улучшений».
Вместе с тем достаточно критические оценки относительно реализации стратегии встречаются среди европейских экспертов. Так, например, еще в 2010 году эксперты проекта «Europe — Central Asia Monitoring» (EUCAM) в своем отчете «К ЕврАзии: мониторинг Стратегии ЕС в Центральной Азии» отметили следующее: «…несмотря на то, что в последние годы сотрудничество активизировалось, существует угроза, что этот процесс окажется неэффективным. Причина кроется в чересчур обширной повестке Стратегии и недостаточном количестве выделяемых финансовых средств. Вероятность провала по многим пунктам документа вполне реальна».
В 2012 году директор программы «Вооруженные конфликты и управление конфликтами» Стокгольмского международного института исследования проблем мира Нил Мелвин заявил о том, что «Невзирая на наличие Стратегии и позитивную оценку, которую Евросоюз дал собственной работе, Европа остается незначительным игроком в Центральной Азии и не использует весь свой потенциал».
Из самой Центральной Азии аналогичные отзывы наиболее всего следуют со стороны правозащитных организаций и иных институтов гражданского общества. В частности, в июне 2012 года 46 неправительственных организаций, причем не только из Центральной Азии, но и из других стран СНГ, Европы и США, выступили с обращением к ЕС «Пятилетняя годовщина стратегии ЕС по Центральной Азии: Установление прав человека в центре действий ЕС». По мнению подписантов, «…спустя пять лет после одобрения странами ЕС Стратегии по Центральной Азии существуют серьёзные опасения насчет того, что «диалоги по правам человека»,проведенные с правительствами стран Центральной Азии, и другие меры, принятые для реализации целей Стратегии, касающихся прав человека, были менее успешны, чем того хотелось. Ситуация по защите прав человека в Центральной Азии не только не улучшилась, но в некоторых аспектах даже ухудшилась».
Очевидно, что преувеличенные ожидания относительно реализации и результатов Стратегии создают противоречивое поле, благоприятное для обоюдной критики. В связи с этим Европейскому Союзу и его структурам следует учитывать нижеследующие моменты, что может помочь им в более продуманной выработке и продвижении своей политики в Центральной Азии в будущем:
1. Отставание ЕС и европейских стран в ЦА от активности других акторов, имеющих интересы в регионе. Отсюда европейская «реальная политика» уступает более гибкой «реальной политике» России, Китая и Индии, особенно в продвижении бизнеса.
2. Отсутствие в процессе реализации Стратегии последовательности, а также взаимосвязанности различных проблем и проектов, ориентированных на их решение.
3. Медленное принятие решений со стороны ЕС и его структур по различным проектам в Центральной Азии. Отсюда замедленная реакция ЕС на текущие проблемы стран ЦА и его «неощутимое присутствие» в регионе.
4. Разнородность политических и экономических интересов 28 государств-членов ЕС в Центральной Азии, что препятствует их общему согласию по реализации той же Стратегии.
5. Отсутствие полноценного диалога между центрально-азиатскими республиками в пятистороннем формате. Страны региона пока не приняли опыт ЕС по региональному сплочению и интеграции.
6. Ожидания от инициатив ЕС и его структур в Центральной Азии относительно прав человека, верховенства права, эффективного управления и демократизации серьезно завышены. С точки зрения обеспечения долгосрочной стабильности и экономического развития соответствующие направления реализации Стратегии пока не получили своего подтверждения.
7. Не все государства Центральной Азии содействуют диалогу по вопросам прав человека с участием гражданского общества и его институтов. Туркменистан и Узбекистан исключают данную форму диалога. В Казахстане, Кыргызстане и Таджикистане нередко такой диалог ведется лишь в ходе всевозможных конференций, семинаров и тренингов без последующих практических мер и результатов.
8. Излишняя «мягкость» ЕС по отношению к существующим политическим режимам и авторитарным тенденциям в процессе их функционирования в странах Центральной Азии.
9. Несоответствие нормативно-правовой и договорной базы взаимоотношений ЕС с центрально-азиатскими республиками на двусторонней основе современным реалиям, что требует их обновления.
10. Бюджет для реализации Стратегии недостаточен, так как широкий охват сфер сотрудничества и проектов, определенных для каждой страны в отдельности и для региона в целом, требует немало финансовых и технических затрат. В связи с этим обеспечение в Центральной Азиибольших наукоемких проектов ограничено или сведено до минимума. Требуется более целенаправленное финансирование проектов, например, в сфере водных ресурсов, обеспечения энергетической безопасности, совместных образовательных проектов и т.д.
11. ЕС необходимо конкретизировать реальные задачи по обеспечению энергетической безопасности в рамках сотрудничества с центрально-азиатскими республиками с учетом соответствующего потенциала и возможностей каждой из них.
12. ЕС, не развивая сотрудничества с Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС), членами которой являются большинство государств Центральной Азии и два самых крупных геополитических акторов в регионе – Китай и Россия, ослабляет пространство своей собственной безопасности.
13. Европейские образовательные инициативы могли бы быть изложены шире, чем программы развития. Образование должно иметь перспективу для развития центрально-азиатских республик и объективно должно быть направлено на борьбу с бедностью. Поэтому необходима диверсификация групп населения данных стран, стремящихся получить образование.
14. У ЕС отсутствует четкость в области инвестиций и в инвестиционном сотрудничестве с другими многосторонними организациями относительно содействия развитию стран ЦА. В связи с этим наряду с участием ЕС в те или иные проекты следует больше привлекать частный капитал, а также международные структуры (Всемирный банк, Азиатский банк развития, ООН, ОБСЕ, инициатива ЭНВСЕК и т.д.).
В целом, для Европейского Союза политика относительно Центральной Азии преимущественно есть политика балансирования между экономическим сотрудничеством и демократическими реформами. Тогда как для центрально-азиатских государств их отношения с ЕС и отдельными странами Европы фактически протекают в рамках их «многовекторного» балансирования между интересами России, Китая, США и ЕС.

Источник: Информационно-аналитический центр

от wefund